Сейчас он улыбается, забыв обо всей серьёзности и неотлагательности своего занятия, в очередной раз погружая меня в сладкий гипноз своего очарования.
Алекс убирает ноутбук на пол, сползает со спинки кровати, и вот уже его лицо почти касается моего. Он так близко, что в моих глазах его черты размываются, наши губы соприкасаются в лёгком, нежном, почти целомудренном поцелуе. А я хочу большего, примитивного, и это странно, ведь я же совсем не сексуальная и не чувственная от природы! И сегодня меня уже ублажили целых три раза, и сделали это полноценно. Боюсь, о степени этой полноценности многие даже не подозревают. Стихи и песни не врут, просто везёт не всем.
Алекс отрывается от меня с явным усилием и обычным своим уверенным тоном предлагает:
— Не хочешь прогуляться? Мне нужно немного поработать, но я скоро закончу и найду тебя, — получаю невесомый поцелуй в нос.
Hillsong United — Oceans (Live at RELEVANT)
И вот я плетусь по берегу, любуясь и стараясь запомнить картинные пейзажи. Скучаю — мне не хватает детей и… Алекса! Кажется, я размякла до такой степени, что уже ничтожные часы без него становятся пыткой. Или это и есть состояние острой влюблённости? За последние дни я так привыкла быть неразлучной с ним, и днём, и даже ночью, что, несмотря на жару и непомерную влажность, спокойно сплю в его объятиях и совсем не помню, что можно по-другому.
— Валерия! — мягкий, но неожиданный оклик заставляет меня вздрогнуть — бельгиец. — Почему в одиночестве? — тут же допрашивает.
— А Вы?
— Я не у дел! — смеётся.
— А я временно.
Подходит ближе и долго стоит рядом, устремив взор в синеву быстро темнеющего тропического неба.
— Мы не знакомы, — вдруг вспоминает, не отрывая взгляд от пейзажа. — Жан.
— Валерия.
— Приятно иметь знакомство с женщиной, носящей имя супруги римского императора! Вам ведь наверняка известно, что Ваше имя — символ здоровья и силы, — поворачивается, то ли хитро, то ли довольно улыбаясь.
— Императора? Серьёзно? Вот уж не знала. Это какого же?
— Клавдия. Того самого, который сменил сумасшедшего Калигулу в первом веке.
— Того самого, который пришёл к власти случайно, но за время правления полностью сосредоточил её в своих руках, выиграл несколько военных кампаний, весьма существенно расширил границы Римской империи и стал вторым после Августа правителем, который после смерти был обожествлён?
— Да именно его. А Вы неплохо подкованы в истории!
— У меня сын школьник! — признаюсь, смеясь. — Так что никаких подвигов, только вынужденная необходимость!
