— Он тоже имеет отношение к заморозке?
— Самое непосредственное. Дерек Олдмен возглавляет фирму, которая впервые в истории начала замораживать еще живых людей. Или, скажем так, почти живых людей.
— А! — на лице Киселева отобразилось понимание. — Это человек, воспользовавшийся изобретением Яна Хилла. То есть вы хотите сказать, что раз кто-то сумел изобрести безопасный антифриз, у нас это тоже получится.
— Возможно, — досадливо поморщился Фитиль. — Но людям, которые молят об избавление от мучений, некогда ждать, пока вы повторите успех американцев.
— Тогда я не совсем понимаю.
— Все элементарно, профессор. Олдмен выиграл суд и добился права замораживать живых людей. Заморозку признали не эвтаназией, а погружением людей в длительный сон. Мы здесь, в России, создадим фирму, аналогичную фирме Олдмена. Пока с использованием вашего антифриза.
— Но это будет чистой воды убийство! — от неожиданности Комаров повысил голос.
— Тише вы! Лучше вспомните, о чем я говорил. Эти люди умоляют о смерти и готовы хорошо заплатить, но родственники опасаются нарушить запрет на эвтаназию. А мы этот запрет обойдем, поможем хорошим людям и денег заработаем.
— Ну, если так, то у меня осталось немного антифриза, — с сомнением в голосе произнес Комаров.
— Профессор, вы узко мыслите. Представьте, сколько в России безнадежно больных людей! И среди них хватает состоятельных граждан.
— Допустим, — Михаил Эдуардович не испытывал восторга от затеи Фитиля. — Но закон принят в Штатах, а не России.
— Примут. Мы же теперь во всем подражаем цивилизованным странам, — усмехнулся Фитиль. — Проблема в другом. Вдруг чисто внешне будут заметны признаки смерти?
— Признаки смерти? На замороженном теле? Интересно, как вы это себе представляете?
— Ну, я не знаю, там, жуткая гримаса или еще что.
— Сомневаюсь. Возможно, тщательный анализ тканей покажет наличие ядовитых продуктов частичного распада антифриза, однако внешне этого не определить. По крайней мере мыши выглядели нормально.
— Кто же позволит резать человека, который заплатил большие деньги за то, что в будущем его воскресят? Дадут только посмотреть. А ваши мыши — не показатель. Шерсть все скрывает. Нужен опытный экземпляр с безволосым лицом.
— У некоторых обезьян морда без шерсти и хорошо развита мимика, — тут же нашелся Комаров, с ужасом догадываясь, кого имел в виду его собеседник под опытным экземпляром.
— Для начала пойдет и обезьяна, — равнодушно согласился Фитиль. — Вы мне назовите породу. Сейчас за деньги можно достать, что угодно.
