— Предгорья, — вежливо пояснили ей.
— Да ты очевиден, как снег зимой! С какого ночного ужаса я вообще должна куда-то там ехать?!
Он вдруг посерьёзнел и твёрдо глянул ей в глаза.
— Потому что твоя судьба — стать княгиней. Так сплетена сеть вероятностей: мы с тобой — истинная пара, предназначенная друг другу богами и паутиной судеб. И тебе суждено быть со мной.
— А если я откажусь?
— Я тебя украду, — вздохнул он и извиняюще улыбнулся, — Вообще-то, так многие делают, ну, в подобных случаях. Возьму вас с Ветой в небо, отнесу в Предгорье и все такое. Вопли, ругань, слезы, дурацкие игры с привязыванием… дурной вкус. Знаю, некоторым моим сородичам нравится так забавляться — чтобы вечность разнообразить, не иначе, или пару развлечь в такой вот манере — но это все не мое. А вот ты — моя.
Ирейн растерянно осмотрелась по сторонам, пытаясь за что-нибудь зацепиться взглядом. Ей вдруг стало неуютно от того, что она пригласила его к себе в комнату — будто это делало её незащищенной и уязвимой. Его движения она не услышала, но лицо Тира вдруг оказалось в миллиметре от её собственного.
— Может, соврешь, что я не нравлюсь тебе? — дыхание обожгло кожу, — Но я помню, как ты смотрела во время эпичного диалога о спальне… это было мило, а ещё слышу, как бъётся твое сердце… вот хотя бы сейчас… Так, может, твои сердце и глаза честнее тебя?
— Это… — начала Ирейн, сама не зная наверняка, что собирается сказать, но её заткнули поцелуем. Сначала она вроде бы попыталась вырваться, но как-то, скажем, даже по собственным меркам неубедительно — целовался дракон отлично, в меру нежно, в меру страстно и как-то так, что мысли стройным маршем отправились куда-то, видимо, на экскурсию. Так что, когда дыхания стало безбожно не хватать и они оторвались друг от друга, трактирщица была встрепанной, осоловевшей и слегка потерянной.
— Подумай об этом, — шепнул князь и вымелся вон.
Ирейн, глядя шокированно на закрытую дверь, окончательно поняла, что попала.
— Лиз! Это срочно! Нужен твой совет. Что ты знаешь о драконах и их парах?
Подруга задумалась, трактирщице аж показалось, что она видит, как копошатся мысли под золотистой косой. Вета, воспользовавшись занятостью матери, активно откручивала от платья пуговицу — страсть девочки к их коллекционированию была просто неистребима, оставалось только следить, чтобы она их не глотала. Когда счет в бою под кодовым названием "ребёнок против пуговиц" дошел до трех против нуля, подавальщица выродила:
