Как и я, Сакура уставилась в экран большого телевизора.
— Какой забавный диалект! «Трапезничать» и всё такое — старинные словечки, как у самураев. Город на переднем крае прогресса, а говор — древний. Удивительно! — высказала она довольно глубокую для себя мысль. — Наверное, интересно заниматься исследованием диалектов.
— Тот редкий случай, когда я соглашусь. Я тоже подумываю, не поступить ли мне в институт и не поучиться ли чему-то подобному.
— Завидую. Вот бы и мне поступить в институт!
— Что тут скажешь…
Лучше бы она не говорила таких сентиментальных вещей всерьёз. Я даже не понимал, что должен сейчас чувствовать.
— Устроим викторину про диалекты?
— Дай подумать… Для нас все кансайские[17] диалекты звучат одинаково, но знаешь ли ты, сколько разных видов насчитывается на самом деле?
— Десять тысяч!
— С чего бы? Не говори от балды, раздражает. Есть разные мнения, но, вообще-то, диалектов меньше тридцати.
— Да что ты говоришь!
— Скажи, скольких людей ты за свою жизнь успела обидеть?
Наверное, и не сосчитать — при её-то обширных знакомствах. Великая, должно быть, грешница. Вот я ни с кем не знаюсь и никого не обижаю. По-моему, очевидно, кто из нас добродетельный человек.
Какое-то время она молча смотрела телевизор, но затем, словно ей наскучило сидеть на одном месте, покаталась по широкой кровати, смяв покрывало, во всеуслышание объявила: «Я купаться!», зашла в ванную комнату и открыла кран. Под аккомпанемент бурно льющейся за стеной воды она достала из рюкзака кое-какие свои вещицы, пошла в другую ванную комнату и пустила воду в раковине. Должно быть, смывала косметику. Впрочем, какая мне разница.
Когда вода набралась, ликующая Сакура скрылась за дверью. «Не подглядывай!» — предупредила она, что было глупо: я даже не смотрел, как она туда заходит. Я же джентльмен.
Было слышно, как она напевает себе под нос какую-то знакомую мелодию, — кажется, из рекламы. «Как до такого дошло, — критически спросил я себя, пересматривая свои намерения и поступки, — что я сижу рядом с моющейся одноклассницей?» Я глянул на потолок и краем глаза заметил, что свет люстры мерцает.
Когда в воспоминаниях я вернулся к поездке в синкансэне и к тому, как Сакура меня ударила, она позвала меня по имени:
— [Мой друг], достань из рюкзака очищающий крем для лица!
Её голос эхом отразился от стен ванной комнаты, и я, не особо того желая, подчинился, взял лежавший на кровати голубой рюкзак и заглянул внутрь.
Безо всякой задней мысли.
