Только не сочтите меня каким-то слабовольным бабником, который легко соглашается разделить комнату с человеком противоположного пола. У нас с Сакурой были некоторые финансовые разногласия. Так вот, я настаивал, что переночую один где-нибудь ещё, даже ценой увеличения своего долга.
Впрочем, перед кем я оправдываюсь?
Именно так, оправдываюсь. Я мог бы твёрдо стоять на своём и вести себя независимо. Даже ей не удалось бы меня остановить. Но я так не поступил — по собственной воле. Почему? А кто его знает.
В итоге я разделил комнату с ней. Но мне нечего стыдиться. Не устану повторять это до конца своих дней. Мы с ней были невинны, как дети.
— Я так нервничаю: мы будем спать в одной постели!
Точнее, невинным был я один.
— Сдурела?
Она, словно в танце, закружилась по просторному номеру, озарённому мягким светом люстры, а затем ляпнула такую вот чушь. Я смерил её злобным взглядом. Уселся на изящный диван, стоявший в глубине той же комнаты в европейском стиле, где и огромная кровать, и объявил о своём очевидном решении:
— Я сплю здесь.
— Да ладно, у нас такой замечательный номер! Опробуй кровать тоже!
— Потом разок прилягу.
— Ты не рад, что можешь спать с девушкой?
— Хватит принижать моё достоинство. Я всегда и во всём джентльмен. А этим занимайся со своим любовником.
— Разве не прикольней с тем, кто не твой любовник? Запретный плод сладок.
Тут она, похоже, о чём-то вспомнила, достала из рюкзака «Книгу жизни с болезнью» и записала туда несколько строк. Наблюдая за ней, я часто замечал, как она это делает.
— С ума сойти! Джакузи!
Слушая, как она весело возится в ванной комнате, я открыл дверь и вышел на балкон. Наш номер располагался на пятнадцатом этаже и, хоть на люкс не тянул, для старшеклассников всё равно был слишком шикарным. Раздельные туалет и ванная, потрясающий вид с балкона.
— Ой, какая прелесть!
Она тоже вышла на балкон — я не заметил когда — и любовалась открывшейся панорамой. Шепчущий ветер ерошил её длинные волосы.
— Скажи, романтично — смотреть вдвоём на ночной город?
Я не ответил и вернулся в комнату. Сел на диван, взял с круглого столика передо мной пульт, включил большой, под стать комнате, телевизор и начал бездумно переключать каналы. Попадалось много местных станций, какие дома обычно не увидишь, и передача с артистами, подчёркнуто говорившими на местном диалекте, заинтересовала меня гораздо больше, чем бредни моей спутницы.
Она вернулась с балкона, закрыла дверь, прошла передо мной и села на кровать. По её «ва-ай!» я догадался, что кровать довольно пружинистая. Ладно. С меня не убудет разок проверить эту пружинистость на себе.
