— Кстати, [мой друг], а напомни своё имя? — неожиданно спросила Сакура, изучавшая рекламу известных местных товаров в информационном журнале. Созерцание покрытых зеленью гор настраивало на мирный лад, и потому я послушно ответил. Не такое уж оно у меня редкое, но она с глубоким интересом несколько раз кивнула. Затем негромко пропела моё полное имя себе под нос и спросила: — Вроде так писателя зовут?
— Да. Хотя не знаю, о ком именно подумала ты.
Я мог вспомнить двоих: одного, отталкиваясь от моего имени, второго — от фамилии.
— Может, тебе поэтому нравятся романы?
— Почти угадала. Начал читать я именно поэтому, но нравятся они мне, потому что интересные.
— Хмм. И твоего любимого писателя зовут так же, как тебя?
— Нет. Это Осаму Дадзай.
Услышав прославленное имя, она широко открыла глаза от удивления:
— Который написал «Исповедь “неполноценного” человека»?
— Да.
— Надо же, какие мрачные книги тебе нравятся!
— Согласен, текст передаёт выстраданные переживания Осаму Дадзая, что влияет на общую атмосферу, но то, что книга «мрачная», не повод от неё отказываться, — заговорил я с редким для себя воодушевлением, но Сакура скучающе надула губы:
— Вряд ли я захочу её прочесть.
— Похоже, тебя литература не особо интересует.
— Вообще никак! Хотя мангу я почитываю.
«Так и знал», — подумал я. Не в том дело, плохо это или хорошо, я просто не мог представить Сакуру, погружённую в чтение романа. И даже листая мангу, например, дома, она наверняка при этом расхаживает по комнате или сопровождает чтение возгласами.
Говорить о том, что неинтересно собеседнику, бессмысленно, и я задал давно мучивший меня вопрос:
— Здорово, что родители отпустили тебя в путешествие. Как ты их уговорила?
— Сказала, что со мной поедет Кёко. Моих родителей обычно несложно растрогать до слёз, если сказать: «Хочу напоследок сделать то-то и то-то», но вот путешествие в компании с мальчиком они точно не поймут.
— Ты просто чудовище. Растоптала чувства родителей.
— Ну, а ты? Перед своими как будешь оправдываться?
— Чтобы они не волновались, я соврал, что у меня есть друг. Скажу, что заночевал у него.
— И жестоко, и печально.
— Не скажешь: «Никто не обидится»?
Она разочарованно помотала головой и достала из стоящего у ног рюкзака журнал. Так-то ведёт себя зачинщица преступления, вынудившая меня соврать моим любимым родителям? Сакура открыла журнал, а я, решив, что момент подходящий, вытащил из сумки книжку и сосредоточился на ней. Сражаясь с самого утра с непривычными раздражителями, я устал, и мне хотелось отдаться во власть выдуманной истории и залечить душевные раны.
