Они спустились в дворницкую. Комбат придирчиво осмотрел новые замки. Ну что же, это были хорошие немецкие врезные «полканы». Таких с полтычка не открыть. Опытному взломщику они, правда, тоже не помеха, а только задержка на несколько минут. Впрочем, Комбат рассчитывал именно на эти несколько минут.
— Молодцы, — сказал Борис. — Правильные замки поставили, без возможности открывать изнутри.
— Так не пальцем же деланные, — обрадовался Марков.
— Хорошо. А позови ко мне дворника, что сейчас на работе.
— Ага. Максим как раз там на дворе копошится, — сказал Марков и вышел через дворницкую Рублев присел на лавочку у стены и закурил. Осмотрелся.
Дворницкая здесь представляла собой комнату два на два метра. Стены были кирпичными и если бы не плакаты с голыми женщинами, то вполне могли бы называться голыми. Женщины на плакатах были настолько выцветшими, что казались мертвыми.
На крючках, ввинченных в стену слева от выхода наружу, висели три спецовки. Около них стояли метлы с длинными прутьями, лом и скребок. Для последнего сейчас работы могло и не быть. А вот по зиме, пусть и такой мягкой, как здесь.
Еще в дворницкой находилась такая традиционная вещь, как печка-буржуйка. На ней стояла эмалированная кружка, которая некогда была белой. Но сейчас она была угольно-черной изнутри и снаружи. Снаружи — это от копоти. Что до черноты внутренней, то она свидетельствовала о том, что кто-то из дворников не дурак попить чифиря.
Максим пришел вместе с Марковым как раз тогда, когда Борис докурил свою сигарету.
Дворник протянул Рублеву широкую заскорузлую руку, спросил:
— Чего хошь, служивый?
— Я уже не служивый, — улыбнулся Борис.
— Ну, не надо. У меня глаз наметанный. И если человек в армии побывал не на два года, то это потом на всю жизнь. Так что был ты служивым, им и останешься.
— Уговорил. Слушай, Максим, я вот о чем хотел попросить: дай-ка мне новых ключей. Надо бы дубликаты сделать.
Максим с сомнением посмотрел на Маркова. Тот подбоченился:
— Отдавай! Борис — свой человек. Он же собирается Матроса ловить!
От такого заявления у дворника расширились глаза.
— Это еще зачем?
— Ну как «зачем»? — удивился Рублев. — Матрос этот — не настоящий. Просто есть какая-то мразь, которая тут людей убивает. Я эту мразь намерен поймать.
— А директор знает? — спросил дворник.
Марков расхохотался в ответ на этот неуместный вопрос.
— Да ясное дело, не знает. Наш директор небось сам с ними заодно. А если даже и не заодно, то как ты у него спросишь что-то? Он третий день на работу не выходит!
