Четвертого вылета не случилось: Борух Менделевич надорвался и слег. «Запомни, — шептал он сыну перед смертью. — Брать с собой можно одного взрослого или двух детей. Больше двух нельзя, сломаешься. Не забудь!» Григорию Борисовичу Шерензону, деду Славки, эти знания, однако, не пригодились — летун в нем так и не проснулся. Леониду Григорьевичу, отцу Славки, та житейская мудрость тоже не понадобилась. Только когда завещание Боруха Менделевича совсем уже перешло в область семейных преданий, дар левитации внезапно проклюнулся в Вячеславе Леонидовиче — в Славке. Что и привело его, в конце концов, в подземную тюрьму КГБ: на седьмой уровень, рекреация номер четыре. На том же уровне в номере пятом изучали меня, а в шестом — Влада Туватина. В те годы юный Шерензон был похож на колобок. Сходство с матерым гризли он приобрел позже…
Славка приземлился на Мадагаскаре через десять часов после телефонного разговора со мной. Летел он, понятное дело, не своим ходом, а «боингом», как самый обыкновенный человек: рейс Берн — Туамасина, эконом-класс, пересадка в Антананариву. Час спустя он на такси добрался из аэропорта до «Калипсо» и постучал в дверь моего номера.
Мы обнялись. Примерно раз в пять лет мы с ним перезванивались, но виделись редко: предыдущая встреча случилась — страшно сказать — больше двадцати лет назад. Тогда моя борода еще была намного короче и без седины, а вот Славка той поры почти ничем не отличался от теперешнего. Помню, в прошлый раз мы обсуждали его уход из каскадеров и возвращение обратно в горы — к главной профессии. Славка даже попросил у режиссера Ренни Харлина, чтобы тот убрал его имя из титров фильма «Скалолаз», где он страховал Сталлоне. Для резюме спасателя строчка о работе в Голливуде выглядела несолидно…
— Знакомьтесь, — сказал я, — это Димитрий, выдающийся хакер, Ася, гений-полиглот, и Нафталин, который поднимет любую тяжесть и попадет в любую цель. А это мой друг Вячеслав. Он лучший в мире альпинист-спасатель. А еще он умеет летать и поможет нам.
Славка, Ася и Димитрий почти одновременно кивнули в знак взаимного приветствия, а Нафталин произнес: «Шалом!» Я чувствовал, что команде не терпится увидеть феномен в действии, поэтому подал другу знак: не тяни, мол, сразу покажи людям главное. Славка схватил меня в охапку, и мы с ним взмыли к потолку — так стремительно, что я едва успел отклониться вбок, чтобы не задеть люстру. Как и прежде, ощущения были волшебными. Я словно бы нырнул в теплую мягкую прозрачную воду — только не вниз головой, а вверх.
