Когда желудок полон индейкой, почему бы не поговорить? Хэдли готова была пересмотреть своё отношение к тараканам.
– Тебя зовут Игла? – спросила она. – Это какое-то иностранное имя?
– Иностранное? – ковёр на полу зашелестел от смеха. – Очень смешно!
– А разве нет? – Хэдли стало не по себе от тараканьего сарказма.
От этого твари внизу пришли в ещё больший восторг:
– Иностранное? Ха-ха-ха!
– О нет! Это от слов «Изумрудные ГЛАза». Понимаешь? – Игла показала на свои глаза и заставила их полыхнуть особенно ярко. – Я могу заставить их светиться, как захочу. Круто, правда?
– Согласна, – Хэдли подалась вперёд, чтобы быть на одном уровне с собеседницей. – А ты поможешь мне сбежать из этого дома? Ты знаешь, как отпереть двери или выбраться через окно?
Под ногами насекомые образовали ковёр из сияющих зелёных глазок. Стоило им шевельнуться, и по нему проходила волна, как будто солнце переливалось на поверхности океана.
– Нет. Мне очень жаль, – Игла покачала головкой.
– Но ты можешь хотя бы позвать на помощь кого-то снаружи? Тут поблизости был мальчик по имени Коннор, я слышала его со двора…
– Никто не поможет тебе снаружи, – перебила её Игла.
– Да ладно тебе, я же слышала его, – возразила Хэдли. – Ну то есть я слышала, как его звал дедушка.
– Если ты его слышала, это вовсе не означает, что он может тебе помочь. Поверь, для тебя этот путь закрыт.
– Откуда ты знаешь? – возмутилась Хэдли.
– Этот дом существует сам по себе, – сообщила Игла, подавшись вперёд. – И никто не может услышать здесь тебя, кроме нас, тараканов.
– Так вы мне не поможете? – спросила Хэдли.
– Я уже тебе помогла. Ты ведь съела кусок индейки? А теперь пора тебе самой себе помочь, – сказала Игла. – Это как в танце. Разве кто-то другой мог бы выучить за тебя шаги и движения?
– Нет, конечно.
– Ну, так здесь то же самое. Ничто не поможет, пока ты сама себе не поможешь.
– Чем я себе помогу? – Хэдли чувствовала, как подступает отчаяние.
Игла же невпопад спросила:
– Ты ещё не была на чердаке?
– Нет.
– Так чего же ты ждёшь? Я ведь сказала, что там все твои ответы.
Хэдли промолчала. От одной мысли о том, чтобы подняться на чердак, пробирала дрожь. Как там сказала тётя Максин? Что если Хэдли сунется на чердак, ей конец. Конец. Не будет больше никакой Хэдли. Она представила себе, как это – больше не существовать вообще. Родители так и не узнают, куда она пропала. Они будут в отчаянии, потеряв единственного ребёнка. Без неё уже не будет прежних семейных объятий Брайтонов.
