— А жених Вари отдал жизнь, — негромко возразила Маренн. — Парнишка — пограничник, собачий инструктор. Не генерал, не святой, самый обычный человек. И не только за Родину. Это само собой. За свою собаку, которую любил. За эту вот Альму, которая на самом деле Нелла. Он ее собой закрыл, чтобы гусеница танка по нему проехала, а Нелла бы жива осталась. И еще пятьсот человек таких, как он, врукопашную бросились на танки на легедзинском поле и больше сотни их собак, и все погибли. Потому что не было у них ни патронов, ни гранат — ничего не было, чтобы защитить свой дом, свою землю. Ничего, кроме собственной жизни и жизни своих питомцев. И они отдали эти жизни. — Маренн вздохнула. — Так что не все так однозначно, Фриц. Да, миллион сидит и ждет, пока накормят. А вот эти пятьсот человек предпочли смерть плену. А ты знаешь, если, не дай бог, этот каток покатится назад, а это не исключено, несмотря на все нынешние успехи, ведь Германия оказалась втянутой в войну на два фронта, между двух огней… Сколько найдется смельчаков, которые будут до последнего защищать Берлин и бросаться под танки, а сколько постараются бесследно исчезнуть, сменив внешность и документы. Это из высокопоставленных, из тех, кого мы знаем, кому это доступно. А кто просто сдаться в плен. У меня была возможность уже однажды стать свидетелем такой картины, в конце Первой мировой войны. Ты сам знаешь, защитников кайзера и трона моего двоюродного брата австрийского императора Карла оказалось немного. Практически их вообще не было.
— Почему же ты молчала? Почему не возразила мне, если ты не согласна? — спросил Раух. — Ты же промолчала. Не остановила его.
— Потому что у меня обход, это первое, — ответила Маренн, надевая халат. — Там, в палатах, уже забыли, как я выгляжу, это правда. А во-вторых, я с тобой согласна. В том, что просто так отправляться творить добро под пули не стоит. Надо подумать, как все это сделать. Завяжи-ка мне сзади лямки, пожалуйста. И подай шапочку и маску, вон там. — Она показала на саквояж. — Сейчас пойдем на пост. Я выдам тебе медикаменты. Отнесешь лесничихе во флигель. А об остальном поговорим позже, — заключила она и направилась к двери. Затем остановилась и добавила, обернувшись: — Ты очень подробно описал, как все мы старались, это правда. И не то чтобы нас не просили помочь, но ничего такого от нас не ожидали. Но ты забыл, что, если бы не эти красноармейцы, которые, как ты заметил, не имеют никакой ценности, грош была бы цена всем нашим усилиям. У нас бы просто не хватило бы времени. Они атаковали полицаев и тем самым дали нам возможность выполнить нашу задачу. Могли бы отсидеться в кустах. И мне помнится, ты сам говорил, что их поступок заслуживает уважения. И их командир, который сейчас тяжело ранен, как минимум человек совестливый. А герои… — Она сделала паузу. — Вспомни «Сагу о Нибелунгах» много ли там было героев. Зигфрид — он один. А кто еще сидел по пещерам — мы не знаем. Но только Зигфрид без них, без тех, кто помогал, но в истории и в литературе не оставил следа, тоже ничего бы не сделал. Пошли на пост, — кивнула она и вышла из комнаты.
