— Очень рад, — сдернув перчатку, Раух протянул Пирогову руку. Тот нерешительно пожал ее.
— Взаимно. Ну, мы пойдем, пойдем, — заторопился он.
— Раздевайся, садись, — пригласила Маренн Фрица, когда дверь за Пироговым закрылась. — Я сварю кофе. Какие новости в Берлине? Я жду звонка от Джил. — Она быстро взглянула на телефон. — Я попросила ее составить докладную записку рейхсфюреру по поводу организации в будущем санатория в этих местах, так как здесь есть целебный источник. Надеюсь, ей удастся получить резолюцию сегодня, в крайнем случае завтра. Через фрау Марту, — уточнила она. — Тешу себя надеждой, что это остановит Олендорфа и он обойдет эти места стороной, исполняя свою миссию.
— Из того, что мне рассказал Отто, я понял, что наша цель состоит в том, чтобы оградить тебя от участия в операции Олендорфа, — с удивлением заметил Раух, отпив кофе из чашки. — А оказывается, дело не только в этом. Ты хочешь спасти и все окружающие поселения? На каком основании? Боюсь, что это невыполнимая задача, — добавил он с сомнением.
— На том основании, что в будущем здесь будет организован санаторий для военнослужащих войск СС. Кто-то же должен обслуживать его. И разве приятно будет славным воинам рейхсфюрера отдыхать на пепелище? — Маренн налила себе кофе и снова села в кресло напротив. — И как ты себе представляешь? Здесь у меня под окнами будут расстреливать ни в чем не повинных людей, а я буду спокойно оперировать доблестных солдат и офицеров, как будто ничего не происходит? — спросила она с возмущением.
— Но это происходит повсеместно…
— Никогда нельзя спасти всех, это просто невозможно. Но надо сделать хотя бы то, что тебе под силу. Так действует хирург. Если нельзя вернуть пациенту прежнюю, счастливую жизнь, сделай так, чтоб он мог жить более-менее сносно. Надо соглашаться на возможное. В конце концов, каждый из нас в одиночку предстанет перед Богом, когда умрет. И отвечать придется не за рейх, не за обергруппенфюрера СС Гейдриха, а лично за себя, за то, что делал ты. Смирился ли ты с этим скотством или пытался остаться человеком.
— Твоя решимость рисковать собой ради других всегда меня восхищала. — Чиркнув зажигалкой, Раух закурил сигарету и внимательно посмотрел на нее. — Что касается меня, меня убеждать не надо. Я всегда на твоей стороне.
— Розы сам купил? — спросила Маренн, понизив голос. — Отто и не подумал, конечно. Я хорошо его знаю.
— Он очень занят…
— Ну, это как обычно. — Маренн кивнула. — Все равно, мне приятно. Кругом война, горе, а они так прекрасны… Из другой жизни.
