Ha 500 членов Законодательного собрания едва ли насчитывалась сотня поземельных собственников; остальная часть собрания состояла из адвокатов и лиц, принадлежащих к различного рода ученым, артистическим или промышленным профессиям.
Луи-Гюстав Де ПОНТЕКУЛАН, депутат Конвента
Самыми активными членами Законодательного собрания были так называемые жирондисты (girondins), получившие свое название от департамента Жиронда (с главным городом Бордо), избравшего в Законодательное собрание депутатами местных адвокатов Верньо, Гюаде, Жансонне и других, ставших первоначальным ядром партии. К ним скоро примкнули Бриссо, Кондорсе, Инар и другие.
В образе мыслей жирондистов главную роль играли чувства и фантазия. Читая мемуары жирондистов, можно увидеть, что все они зачитывались в детстве и юности Плутархом, увлекались его героями, мечтами о перенесении в современный мир античных добродетелей. Затем на смену явились великие писатели XVIII века Монтескьё, Вольтер и Руссо. Все эти пестрые идеи и идеалы, при склонности к мечтательности, развивались и складывались как-то отвлеченно, нередко при полном незнании реальной жизни. Быть может, это незнание жизни, в соединении с увлечением, свойственным юности, способствовало развитию нетерпимости, слепой приверженности принципам и презрительного отношения к фактам. «Эти господа, — замечал о жирондистах один из современников, — выказывали глубокое презрение к своим предшественникам, членам Учредительного собрания; они относились к ним как к людям недальнозорким, с предрассудками, которые не сумели воспользоваться обстоятельствами».
Впрочем, предшественники (включая и доктора Гильотена) тоже не слишком почитали «новых законодателей» и их взгляды на происходившие в стране события.
По сути, историей Законодательного собрания стала история его борьбы с королем Людовиком XVI. Законодательное собрание просуществовало почти год (с 1 октября 1791 года по 21 сентября 1792 года) и уступило свое место Национальному Конвенту.
Подчеркнем это еще раз: доктор Гильотен к Законодательному собранию и к тому, что с ним было связано, уже не имел никакого отношения.
А 2 апреля 1791 года не стало Мирабо. Не стало этого поистине загадочного человека.
Историк Томас Карлейль описывает его так:
«Во взгляде из-под нависших густых бровей и в рябом, покрытом шрамами, угреватом лице проглядывает природная несдержанность, распущенность — и горящий факел гениальности, подобный огню кометы, мерцающей среди темного хаоса. Это Габриэль-Оноре Рикетти де Мирабо, владыка мира, вождь людей, депутат от Экса!.. Да, читатель, таков типичный француз этой эпохи, так же как Вольтер был типичным французом предшествующей. Он француз по своим помыслам и делам, по своим добродетелям и порокам, может быть, больше француз, нежели кто-либо другой…»
