Короче говоря, «палач» сумел только с 34-го удара отделить голову графа де Шале от туловища. До 29-го он еще кричал…
Доктор Гильотен говорил 10 октября 1789 года, что казнь, если уж без нее нельзя обойтись, не должна быть такой мучительной. И еще, что крайне важно, она должна быть одинаковой для всех.
Никакой гильотины Гильотен не изобретал, да и не был он изобретателем. Он говорил об идеалах справедливости и о гуманизме. Он просто предложил поправки в Уголовный кодекс. Их главный смысл: отныне всех приговоренных к смерти, должны казнить одним способом, независимо от социального происхождения, и способ этот — устройство, гарантирующее легкую смерть без страданий.
По сути, это было предложение, направленное на равенство всех граждан перед законом. И поэтому крайне нелепыми видятся, например, такие слова: «Машина инженера Гильотена, изобретенная им для убиения скота, превратилась в «машину смерти»».
Какого инженера? Причем здесь убиение скота?
Эту, извините, чушь написала в своей книге «Из поколения в поколение» советская писательница Г. И. Серебрякова. И уж, право слово, лучше бы она писала только романы о Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе.
Пожалейте, люди, палачей…
10 октября 1789 года, после доклада депутата Гильотена, Национальное учредительное собрание долго шумело. Потом долгое время шли прения.
Смертная казнь тогда была одним из самых обсуждаемых вопросов, и доктор Пьер-Жан-Жорж Кабанис говорил, что она является «социальным преступлением, которое не предупреждает ничего».
1 декабря 1789 года Жозеф-Игнас Гильотен выступил в Национальном учредительном собрании с речью об Уголовном кодексе. Напомнив о декретах по правам человека, он сказал:
— Закон либо карает, либо защищает, и он должен быть равным для всех граждан без каких-либо исключений.
А потом он добавил:
— Преступления одного и того же рода должны наказываться одинаково, независимо от ранга и состояния виновного. Во всех случаях, когда закон выносит смертную казнь, казнь должна быть одинаковой, а ее исполнение должно осуществляться не человеком, а простым механизмом.
И это, кстати, тоже очень важный момент, хорошо характеризующий доктора Гильотена.
Про мучения жертв много писано. Но вот думал ли кто тогда про роль палачей?
Никому до них не было никакого дела.
Понятно, что любой человек хочет чувствовать себя правильным и достойным. И, естественно, любой человек старается выбирать ту роль, в которой он чувствует себя наилучшим образом. То есть в какой-то момент выгоднее быть жертвой, в какой-то — палачом, а в какой-то — спасителем.
