– Какое удивительное совпадение оказаться здесь в одно время, – хрипло произнес Чарльз, когда к нему вернулась способность говорить.
Леди Элеонора склонила голову, и волосы блеснули медью.
– Лорд Чарльз.
Она встала ближе, положив руку на мраморную балюстраду всего в нескольких дюймах от его пальцев.
Как велик соблазн преодолеть это расстояние и коснуться ладони в тонкой перчатке. Но Чарльз сдержался.
– Полагаю, вы хорошо проводите вечер. – Голос ее дрогнул, выдавая внутреннее напряжение.
– Верно, – неожиданно серьезно ответил Чарльз. – Кажется, и вы пользуетесь большой популярностью.
Глаза ее весело сверкнули.
– Вам не достаточно роли пирата, вы решили примерить образ ревнивца?
Он? Ревнует? Чарльз ухмыльнулся – как это нелепо и смешно.
Леди Элеонора приподняла бровь и отвернулась, переключив внимание на сад.
Не вполне понимая, что делает, Чарльз провел большим пальцем по ее руке. Идеальная гладкость ткани перчаток сделала прикосновение почти незаметным, но Элеонора прерывисто выдохнула и подняла на него глаза. Ее восторженный взгляд подталкивал к запретному, но столь желанному шагу. Чарльз мысленно укорил себя. Он слишком долго воздерживался от общения с противоположным полом, должно быть, причина вспыхнувшей страсти именно в этом. Поэтому он с трудом сдерживает желание отогнуть край перчатки и коснуться ее кожи. А в мыслях пошел гораздо дальше. Леди Элеонора должна быть прекрасна обнаженной, чтобы представить это, достаточно оглядеть ее фигуру в бальном платье, призванном больше искушать, нежели скрывать.
Желание обладать ею возникло у него еще во время танца, когда он обнимал ее за талию. Они молча стояли напротив друг друга в полумраке, удивляясь нарастающему взаимному влечению.
На этот раз леди Элеонора не попыталась отстраниться, как поступала раньше. Она пристально смотрела ему в глаза, будто стремилась проникнуть в душу. Казалось, она могла бы оставаться в такой позе, изучая его, не один час.
Чарльз коснулся пальцами ее щеки и пожалел, что его руки в перчатках. Ресницы опустились, закрывая глаза, лицо леди Элеоноры выражало смущение и удовольствие. Он не должен ласкать ее и пытаться поцеловать, его вообще не должно здесь быть. Разумнее вернуться в бальный зал к танцующим парам. Однако тело отказывалось двигаться и подчиняться разуму.
Чарльз приподнял за подбородок голову Элеоноры и чуть развернул, чтобы лучше видеть ее лицо в лунном свете, помедлил немного, склонился и осторожно коснулся губ.
