Он повернулся к Чарльзу и поднял бокал:
– Выпьете?
– О да, – оживился Чарльз.
Элеонора прошла и встала рядом с братом у невысокого столика, уставленного хрустальными штофами.
– Думаю, я к вам присоединюсь, – решительно произнесла она.
Эвандер кивнул, наполнил два бокала и передал один Чарльзу. Элеонора прижала ладони к прохладному стеклу и выдохнула.
– Мы с матушкой думали, ты… – она перевела дыхание, – ты погиб. Полагаешь, для нас богатство важнее любви?
– Для всех богатство важнее, – пожал плечами Эвандер.
Он так считает? Разве они с матерью мечтали о прежнем достатке и беспокоились об этом больше, чем об Эвандере?
– Ошибаешься, брат, – возразила Элеонора. – Мы бы предпочли видеть тебя рядом с нами, в Лондоне. Мама переживала, а я… – Слезы сдавили горло. – Я запретила себе думать о прошлом, но, приехав сюда, сразу вспомнила наши летние месяцы в замке, как мы играли. Эвандер, ты разбил мне сердце, понимаешь?
Это была правда. Его поступок оставил на ее сердце незаживающую рану…
– Элеонора…
Он бросился к ней и крепко обнял. Он так делал в детстве, когда она расстраивалась или грустила. Потом он поступил в школу, и эмоции пришлось взять под строгий контроль. Им обоим.
Элеонора прижалась к груди брата и закрыла глаза. Какое счастье, что он жив. Он пытался сообщить им, что все хорошо, старался на благо семьи.
Она больше не сдерживала слезы. Ей вдруг стало легко, радостно и впервые за многие годы спокойно.
– Я лишь хотел изменить положение к лучшему. – Голос брата дрогнул. – Не предполагал, что так получится.
Элеонора отстранилась и перевела дыхание.
– Прости меня, Элеонора.
Она посмотрела в его лицо, которое не надеялась увидеть вновь. Как она может не простить брата после того, как сама поступила с матерью.
– Конечно, Эвандер. Конечно. – Она обняла его, моля Бога, чтобы он больше никуда не уезжал.
Чарльз незаметно удалился, чтобы дать возможность брату с сестрой побыть наедине. Им обоим надо многое обсудить, они не виделись много лет, не говоря уже о том, что Элеонора считала брата погибшим. Разговор определенно будет непростым, не стоило смущать их своим присутствием.
Чарльз не относился враждебно к молодому графу Вестиксу. Будь у него самого сестра, он тоже желал бы ей счастья с человеком, готовым заботиться о ней.
Большой глоток скотча – отменного качества – согрел герцога изнутри и немного успокоил. Появление графа было неожиданным, и Чарльз еще не понимал, какие это будет иметь последствия лично для него. Ясно теперь, что условие Элеоноры было связано с непростым финансовым положением семьи. С возвращением брата оно явно улучшилось – теперь, возможно, брак потерял для нее привлекательность. Однако он уже заключен и подтвержден брачной ночью, пути назад нет.
