– Элеонора, – кивнул он. – Дворецкий сообщил, что вы молодожены. Примите мои поздравления. – Он мельком оглядел Чарльза.
– Мы с мамой думали, что ты погиб! – Она пошатнулась и едва не упала. Эвандер вовремя ее подхватил.
– Откуда такие мысли?
Элеонора оттолкнула его руку, теперь силы ей придавал гнев.
– Откуда? Ты несколько лет не давал о себе знать.
Брат нахмурился:
– Я, конечно, не писал так часто, как следовало, но два письма ты должна была получить.
– Два письма? За четыре года?
– Я так понимаю, они не дошли?
– Ты был здесь все это время?
– Нет. – Он печально покачал головой.
Только сейчас Элеонора заметила, что комната заставлена ящиками. Похоже, их недавно начали разбирать, часть предметов искусства из дальних стран уже были распакованы. Она огляделась и поняла, что помещение использовали не по назначению, а скорее для их хранения.
– Не стоит сейчас обсуждать семейные проблемы, сестра. – Он покосился на Чарльза, давая понять, что не хочет говорить при нем.
Элеонора перевела взгляд с брата на мужа. Узнали мужчины друг друга? Поняли, что они сыновья враждовавших людей? По их лицам она ничего не смогла понять.
– Ты имеешь в виду наше плачевное финансовое положение? Ты же по этой причине уехал?
Эвандер внимательно посмотрел на Чарльза, и в его глазах вспыхнул огонь. Возможно, он узнал сына врага своего отца.
– Э-э-э… я надеялся потратить на странствия несколько месяцев, а вышло несколько лет. – Он весело усмехнулся. – Отцы немало рассказывали нам о путешествиях, но опускали самое главное.
Чарльз поспешил отвернуться.
– О чем ты? – растерянно спросила Элеонора.
– Они прощали себе несоблюдение правил. Будь я так же беспринципен, как они, в присвоении чужого, был бы дома через шесть месяцев.
Он подошел к столику и налил в стакан янтарный напиток.
– Но если ты был здесь… – Горло Элеоноры словно сжалось, и она замолчала, не закончив.
– Я недавно вернулся, сестра. Признаюсь, так увлекся продажей привезенных вещей, стремясь увеличить наше состояние, что не хотел прерываться. Думал, сообщу, когда все закончу, предыдущие письма должны были вас успокоить. Теперь ясно, что я ошибался.
Гнев отступал, но появилась боль, сердечная боль, она становилась сильнее и заполняла ее изнутри.
– Можно было все продать в Лондоне.
Эвандер сделал глоток.
– Ты же знаешь, с какой скоростью там распространяются слухи. Быстрее огня. Я решил, что в Комлонгоне будет безопаснее, раз сюда больше никто не приезжает. Прежде всего я думал о тебе и о маме.
