Отец Маркел прочитал молитву, и мы расселись за столом. Привыкнув к весьма вольному отношению баварцев к постным дням, я вдруг сообразил, что теперь, наоборот, придется заново привыкать к русской строгости соблюдения постов. Ассортимент закусок как раз напоминал, что идет Великий пост, и привыкать я прямо сейчас и начну. Впрочем, поскольку мое возвращение после столь длительного отсутствия вполне законно претендовало на звание семейного праздника, на столе было и немного красного вина — по бокалу всем, за исключением, естественно, девчонок.
Когда после обеда подали скромный постный десерт и чай, братья раскрутили-таки меня на рассказ о моих баварских похождениях. Ясное дело, многое я в нем опустил, но и того, что можно было рассказать при матушке, девочках и отце Маркеле, с лихвой хватило, чтобы наслаждаться всеобщим вниманием. А когда доктор Штейнгафт попросил показать мои дипломы, восторженные охи-ахи не умолкали еще какое-то время, письмо же Левенгаупта произвело вообще ошеломляющее действие — даже отец с дядей многозначительно переглядывались, а тот же Рудольф Карлович минуты три только рот разевал да поправлял на носу очки.
…Гости постепенно разошлись по домам, Васька убыл на службу, и семья поделилась по интересам. Матушка, забрав Татьянку и Оленьку, поднялась к себе, Митька ушел в свою комнату готовиться к поступлению в кадетские роты Большого Стремянного полка, а мы с отцом и дядей удалились в отцовский кабинет.
[1] См. роман «Пропавшая кузина»
— Ну ты, Алексей, дал жизни, — начал дядя, едва мы уселись. — Записка твоя про имперские дела, что ты прислал, прогремела знатно.
Честно говоря, я и сам хотел поинтересоваться судьбой своей писанины, но дядя меня опередил.
— Меня государь из-за той записки дважды вызывал, — продолжал дядя. — Первый раз, когда король баварский письмо царю прислал, где всячески тебя нахваливал. И как раз из Палаты внешних сношений государю доложили про твою записку, он ее затребовал да прочитал. А второй — когда война за австрийское наследство началась, как ты и предсказывал. Все спрашивал меня, где это племянник мой ума набрался, не по годам изрядного. Так что готовься, Алексей, к вызову пред государевы очи. Тем более, осенью тебе так и так на царскую службу идти, вот, полагаю, государь самолично и определит, где тебе служить. Дела сейчас так складываются, что твоя служба для всего рода Левских будет значить немало…
