— Это почему же? — в недоумении спросил я.
— В Боярской Думе у нас не все ладно, — нехотя сообщил дядя. — Миловановы голову поднимают. Вышли на Пушкиных с предложением, что товарищ думского старосты должен меньшие рода представлять, ну и гласных [1] от самих меньших родов вокруг себя собирают…
— А что Пушкины? — мне стало интересно.
— Пушкиным от того ни холодно, ни жарко, — ответил дядя. — Их-то все равно никто не подвинет. Государю подать прошение Миловановы и сами могут, но, ты же понимаешь, что если Пушкины согласятся, это уже совсем другое дело будет. Перевыборы через три года, как раз под конец твоей службы, будут, так что…
Да уж… То есть, царь, ежели моей службой доволен будет, прямо выскажет Думе пожелание, чтобы дядя Андрей так на своем месте и оставался, а царю перечить — таких дураков в Думе не найдется. Это дядя хорошо придумал, нечего сказать. Что ж, придется, стало быть, мне за всех Левских постараться…
— Ладно, сын, — отец перехватил инициативу. — Что там со службой твоей будет, это государю решать, а у меня для тебя хорошие новости припасены, — с этими словами отец положил на стол довольно толстую укладку с бумагами.
— Это что? — удивился я.
— По колючей проволоке бумаги, — усмехнулся отец. — Да ты сам посмотри, не стесняйся.
Я посмотрел. Вдумчиво так посмотрел, внимательно. И тихонечко обалдел. Получалось, что деньги, что отец отправлял мне в Мюнхен, это так, жалкие крохи моих доходов с «гибрида ужа и ежа». Твою ж дивизию, я теперь прямо богатенький Буратино! И жених, кстати, завидный…
— Может, еще что изобретешь? — с надеждой просил отец.
— Да вот, есть кое-что, — скромно ответил я и попросил перерыв на три минуты. Поднявшись к себе, я захватил сумку, патент на нее, оформленный в Мюнхене, вернулся в кабинет и водрузил все это на стол.
— А что, удобно, да, — похвалил отец. — И вещи разложить, и носить…
— Ежели в размере портфеля сделать, чтобы укладки с бумагами лезли, то и чиновный люд купит, — добавил дядя. — Только вот кто это шить будет? У нас-то таких мастерских нет… — задумчиво почесал он щеку.
— Зато их по Москве немало, — возразил ему отец. — Будем входить с ними в долю. Товар-то уж больно ходовой получится.
— Надо еще модисток подтянуть, — вспомнил я Катю. — Дамские ридикюли делать.
Ох, не вовремя ляпнул… Нужно скорее Альберту отписать, узнать, не оформил ли он кузине патент по-родственному… Впрочем, если и оформил, найду как обойти.
— Дамские ридикюли? — отец призадумался. — Хм, а так оно и еще лучше пойдет!
