Родители Мирона, городские жители с самого рождения, относящиеся к так называемому среднему классу, очень ценившему тогда образование, хотели детей своих сделать людьми высокообразованными.
Хорошее образование начиналось с классической гимназии, где на изучение так называемых «мертвых», древних, языков латинского и греческого отводился 41 процент учебного времени. Считалось, что древние языки сыграли основную роль в создании мировой культуры и способствуют более других дисциплин развитию мышления учащихся. Для чисто практических целей в гимназии изучались еще немецкий и французский языки, преподавались математика, физика, история, география и статическая философия, изящные науки, политическая экономия, естественная история, основы наук, относящихся к торговле и технологии различных производств, черчение и рисование, Закон Божий. Обширная программа!
Все предметы Мирону нравились, но особенно привлекало рисование, которым во все времена учащиеся общеобразовательных школ занимаются спустя рукава. Он был редким исключением. Просиживал за столом часами после уроков, изображая акварелью любимых им лошадей, дивные цветы, экзотических ярких птиц и… горы. Гор он еще не видел. Пытался изображать их такими, какими они представлялись ему после восторженных рассказов взрослых. («И какой русский не любит быстрой езды»! — Какой горец не восхищается горами!) Сверял свое представление со стихами влюбленного в горы Кавказа русского поэта Михаила Лермонтова:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой…
Или:
Светает — вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина:
Молчит табун, река журчит одна.
Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск, и светит там и там…
Ничего подобного не увидел Мирон на репродукциях картин. Отсутствовал на них цвет, а сами горы выходили у художников бесформенным непривлекательным нагромождением каких-то глыб, ни таинственных ущелий, ни холодных бездн.
Мальчик страдал, убедившись, что и сам не может передать акварелью бездонной глубины ущелий, сверкающих снежных вершин, мглистой пелены ночного тумана. Утешал себя надеждой, что со временем постигнет секреты живописи и будет писать прекрасный горный край, поднебесье, как писал море покойный Айвазовский.
Прославленный живописец умер в Феодосии, когда Мирону было около пяти лет, и художником успел уже стать его внук Михаил Латри, который учился у пейзажиста Архипа Куинджи. Отроку же Мирону по силам было пока воплощать на бумаге, не на холсте сказочные символические образы полюбившихся гор. Он рисовал их застывшими до поры до времени исполинами:
