Под знаменами Бонапарта по Европе и России. Дневник вюртембергского солдата | страница 35



После ночной трапезы все улеглись, и я тоже пошел спать. Моя лошадь как обычно была привязана к моей руке. Через некоторое время один из моих товарищей закричал: «Присматривайте за своей лошадью, иначе ее украдут!» Я ответил: «У меня все в порядке». Второй раз меня уже не будили. Мой земляки перерезали ремень и улизнули. Я проснулся в полном одиночестве. «Боже, — подумал я, — что же может спасти меня? Что делать? Я больше не могу дальше везти ни свои вещи, ни вещи моего офицера. Из-за своей слабости я не могу надеть на себя свой мех, а без него я замерзну». Эти мысли заставили впасть меня в отчаяние, и все увеличивающаяся боль терзала мое тело. «Теперь я должен был делать что-то, и даже под угрозой смерти рисковать — я и так уже почти покойник», — так думал я. В сотне шагов от меня лежали французские гвардейские кирасиры, который ранее отняли у меня кофе и буханку хлеба. И я решил рискнуть увести у них лошадь! Я подкрался к ним, следя за тем, чтобы никто из них не пошевелился и не проснулся, перерезал ремень и ушел с очень большой черной лошадью. Затем я отошел дальше, где никого не было, затем поспешно забрал свои вещи, уложил их на лошадь, и немедленно пустился в путь. Я так боялся, что кто-то из них увидит и узнает меня! Впоследствии, из-за этого страха, я продал эту лошадь.

Перед рассветом, я снова услышал голос моего офицера, майора фон Шаумберга. Я окликнул его по имени, после чего он от всей души радовалась и говорил: «Мы снова вместе». Он рассказал мне о своих приключениях, а я ему о своих. Он был особенно рад, что багаж в полной сохранности, и лошадь есть. Мы продолжили путь к Борисову и снова решили немного отдохнуть. На какой-то лесопилке мы развели костер. Когда майор достаточно разогрелся, его «обитатели» начали грызть его с особой злобой, и по этой причине он попросил меня, истребить его мучителей через воротник его рубашки. Я согласился, но когда посмотрел за его воротник, то увидел там открытую рваную рану, в которой копошились паразиты. Я был вынужден с отвращением отвернуться и успокоить майора, сказав, что я ничего там не нашел, ведь мои глаза так болели от дыма, что я ничего не смог разглядеть. Однако на мне было не меньше паразитов, возможно, целые тысячи. Тем не менее, из-за того, что я постоянно присматривал за собой, у них не было никакой возможности безнаказанно питаться моей плотью. Кроме того, я помнил одно утверждение — «Вши живут только на здоровых людях», и я не считал эту беду самой страшной из всех в жизни.