В те моменты, когда смерть приближалась совсем близко, Бог вновь и вновь спасал меня. После полуночи, когда мы вновь разбили лагерь после вышеупомянутого нападения русских, мы с моим майором и двумя лошадями отправились в небольшую деревню, располагавшуюся в четверти штунде ходьбы от главной дороги, и зашли в конюшню, у которой все еще имелась крыша. Там я увидел висящую на веревке копченую свиную голову. Как будто получая дар из рук самого Бога, я снял ее с благодарственной молитвой. Я, мой офицер, и мой товарищ съели ее с невероятным аппетитом и почувствовали, что жизнь снова вернулась к нам. В такие моменты я всегда думал: «Если даже лишь немногим суждено добраться до немецкой земли, то вполне возможно, что я с Божьей помощью тоже смогу вернуться туда». В эти дни в первый раз пошел снег и более уже не таял. Тогда же и похолодало, множество людей замерзли насмерть. Нельзя было пройти и пятидесяти шагов, не наступив на умирающего или покойника. Согласно плану Наполеона мы должны были повернуть влево на Галицию. Русские, однако, препятствовали нам и вели нас мимо Вереи направо — на старую, опустошенную дорогу.
Наконец, мы перешли на поле боя у Можайска — «Священное поле». Здесь снова мог увидеть, насколько же много тут мертвых. В этом месте трупы были оттянуты с дорог и сброшены во все имеющиеся канавы, один на другом, целыми штабелями от пятнадцати до двадцати футов в высоту и в ширину. Здесь мы стали на ночь.
Здесь Бог еще раз пришел ко мне на помощь, и самым любопытным образом. Со своей флягой в поисках воды я пришел к озеру, во льду которого имелась прорубленное отверстие. Я набрал воды с большим трудом, поскольку мне пришлось преодолеть сопротивление окружавшей эту прорубь толпы. На обратном пути я заметил лежавший на земле круглый шар, внешне похожий на мертвую овцу. Я поднял его и радостно изумился, развернув свернутый в рулон крымский мех,[53] закутавший меня с головы до ног, да еще имеющий нечто вроде воротника, которым можно было закрыть голову. Мои глаза обратились к небу, я снова обратился к Богу и возблагодарил Его за этот изумительный дар, который я получил только тогда, когда помощь стала совершенно необходима.
Я вернулся к моему командиру, а мех, естественно, был уже на мне. Увидев меня, он громко крикнул:
— Боже милостивый! Что это на вас такое?
— Мех, господин майор, вот только что нашел. Теперь я, по крайней мере, одет.
— О, — ответил он, — я отдам тебе свой мех. Он тоже хороший. А когда мы вернемся домой, я верну его тебе, или очень неплохо за него заплачу.
