— Я бы не спорил, если б не знал, о чём говорю, — ответил Хаген. — Если Этцель назовёт Кримхильду супругой, на службе у неё будет немало добрых воинов. И вот тогда она, наш давний враг, сумеет отомстить нам.
— Пустое! — ответил Гернот. — Не верю я, что Этцель или Кримхильда захотят принести нам вред. Особенно, если мы никогда не явимся во владения гуннов. А выступить против этого брака нам не позволит честь.
— Вам не переубедить меня, — упрямо повторял Хаген. — Если Кримхильда взойдёт на трон вместо Хельхи, она непременно навлечёт на нас беду. Нет, даже и думать нельзя о её замужестве!
Юный Гизельхер вспылил:
— В отличие от вас, мы не враги Кримхильде. И что бы вы ни говорили, я рад её счастью. Она моя сестра и я не стану желать ей зла.
Хаген помрачнел и умолк, а братья-короли порешили, что если сестре будет угодно выйти замуж за Этцеля, они не станут ей препятствовать.
— Я без труда внушу вдове, что отвергать сватовство гуннского короля неразумно, — сказал славный Гере. — Много могучих вассалов служат Этцелю, и брак с ним станет наградой ей за все страдания.
К Кримхильде немедленно отправили гонца, отважного Гере, и он, радушно принятый королевой, сказал:
— Готовьте мне награду за прекрасную новость, госпожа. Отныне конец вашим бедам и великий почёт ждёт вас. Ваш брат державный Гунтер велел передать вам, что из далёких земель прибыло к нам посольство: сильный и славный король желает видеть вас своей супругой.
— Ни вам, ни государю не к лицу насмехаться над бедной женщиной, — ответила она. — Кому я нужна? Какую радость может дать супругу такая жена?
Узнав, что Гере не удалось убедить Кримхильду, к вдове отправились Гернот и Гизельхер. Долго внушали они ей, как братья и друзья, что она непременно должна выйти замуж за Этцеля. Короли старались, как могли, но Кримхильда осталась непреклонной.
— Хорошо, сестра, пусть будет по вашему, — согласились они, — но позвольте гуннскому послу хотя бы поговорить с вами.
— Пусть приходит, — ответила она. — Рюдегер достойный рыцарь и всегда был любезен мне — если б сюда приехал иной посол, вовеки не допустила бы я его к себе. Передайте гонцу, чтобы пришёл ко мне для разговора завтра поутру. Я сама объявлю маркграфу о своём отказе.
С тем королева снова погрузилась в печаль и скорбь.
Славному Рюдегеру только и надо было, чтобы разрешили ему повидаться с Кримхильдой. Мудр был маркграф и светел разумом, он верил, что сумеет убедить вдову.
Когда в храме окончилась ранняя обедня, многие пришли поглядеть на гуннского гонца, который вместе со свитой, одетой в дорогие платья и золочёные доспехи, шёл к Кримхильде. Та всю ночь печалилась, не смыкая глаз, а рано поутру села возле окна. На ней, как обычно, были вдовьи траурные одежды, зато дамы из её свиты разоделись со всей пышностью.
