— Государь, хорошо бы вам снова, как в прежние времена, сблизиться с сестрой. Если б вы опять вошли к ней в доверие, мы смогли бы заполучить клад нибелунгов и перевезти его на Рейн.
Король счёл совет разумным.
— Я попрошу братьев — они друзья с Кримхильдой — убедить её помириться со мной.
У Хагена, однако, были сомнения.
— Боюсь, не захочет она мира с вами, — сказал он.
В зал позвали маркграфа Гере, Ортвина и те вместе с Гизельхером и Гернотом отправились к вдове.
Гернот принялся уговаривать Кримхильду:
— Сестра, довольно вам печалиться о супруге. Он умер, и ни слезами, ни скорбью тут не поможешь. Король Гунтер, наш брат, жаждет примириться с вами и шлёт поклон. Ещё он велел передать, что нет у вас причин винить его в убийстве мужа.
— Я его в том и не виню, — ответила Кримхильда. — Моего супруга убил Хаген, а не он. Я открыла злодею, где уязвим мой Зигфрид, и за эту неразумную откровенность каюсь каждую минуту. Не выдай я тайны супруга, не пришлось бы мне сейчас терзаться и скорбеть. Но того, кто отнял у меня Зигфрида, я вовек не смогу простить.
Тут и Гизельхер принялся уговаривать сестру простить Гунтера. После долгих увещеваний Кримхильда согласилась на встречу с королём, и вскоре Гунтер вместе с придворными явился к ней. Хаген же не решился тогда предстать перед вдовой. Гунтер оправдался, и сестра простила его — в знак примирения они расцеловались. Давно бы уже король снова сблизился с Кримхильдой, если б не знал, что и вправду виноват перед ней. Немало брат и сестра пролили слёз радости при том примирении. Кримхильда забыла причинённое ей зло, и лишь к Хагену по-прежнему таила вражду — в нём видела она убийцу мужа.
Затем братья исподволь внушили ей, что сокровища нибелунгов должна она перевезти на Рейн — ведь это свадебный подарок её мужа, и такое богатство не следует выпускать из рук.
За кладом, сокрытым в глубинах гор, отрядила она отряд в восемь тысяч бургундов под командой Гизельхера и Гернота. Узнав о приезде бургундов, карлик Альбрих сокрушённо сказал друзьям:
— Они явились к нам от Кримхильды, чтобы забрать клад. И я не посмею отказать своей госпоже, раз уж супруг отдал ей сокровища как свадебный подарок. Клад, конечно, остался бы у нас, не погибни безвременно доблестный Зигфрид и не унеси он с собой в могилу плащ-невидимку, который всегда был при нём. Уж лучше бы витязь никогда не объявлялся в наших краях. На горе себе он взял в бою волшебный плащ и добыл наш отдалённый край в своё владение.
