Ах, скольким прекрасным дамам пришлось потом проливать слёзы из-за гибели Зигфрида!
Герой всем могучим телом упал в цветы, и кровь его рекой полилась на траву. Но, уходя в беспамятство, он сумел всё же проклясть тех, кто сгубил его.
— Вы низкие и трусливые люди, если таким образом отплатили мне за верность и преданность, — сказал сражённый воин. — За это ждут вас и весь ваш род позор и вечное презрение. Меня вы убили подло, предательски, и кровь моя пребудет на вас и ваших детях. Что толку в утолённой жажде мести, если каждый честный человек теперь вправе считать вас предателями?
Охотники сбежались к павшему Зигфриду. Для многих тот день стал днём гнева и печали. Каждый, для кого слово «честь» не было пустым звуком, рыдал над героем. Да и то сказать, нельзя было не горевать о таком рыцаре! Стал оплакивать его и бургундский владыка — заметив это, раненый сказал:
— Что толку от того, если сам виновник зла льёт слёзы о совершённом злодействе? Притворной скорбью не скрыть постыдных дел.
— Скорбеть нам и вправду незачем, — ответил Хаген, — теперь мы освободились от многих забот. Отныне некого нам бояться, и я рад, что избавил своих государей от этого спесивца.
— Теперь можете хвастаться! — еле слышно произнёс Зигфрид. — Если бы я мог подозревать друзей в предательстве, давно изничтожил бы вас. Но хватит об этом! Мне надо подумать о судьбе жены. Да и участь сына также страшит меня. Надеюсь, Господь не допустит, чтобы на нём с детства и до могилы лежала печать позора за низкие поступки, совершённые его родичами.
В последний раз доблестный нидерландец возвысил голос:
— Король, если в вас осталась хоть капля чести и если вы способны ещё хоть кому-то быть верным, молю, не оставьте мою жену и будьте ей опорой. Кримхильда должна жить при вас со всеми почестями, подобающими королеве. Будьте ей защитником, как и надлежит брату. А мне уже не увидеть ни её, ни батюшку.
Цветы под героем меж тем совсем промокли от крови. Храбрец вступил в борьбу со смертью, но борьба та была недолгой, и вскоре отошёл в мир иной.
Когда вормсцы поняли, что сын Зигмунда уснул вечным сном, тело его положили на золочёный щит и стали думать, как хитрее скрыть преступление Хагена.
— Вина в этом убийстве лежит на нас, — сказали друг другу собравшиеся. — И чтобы отвести от себя подозрения, должны мы твердить одно и то же. Скажем, что Зигфрид охотился в одиночку, заблудился в лесу и был убит разбойниками.
— Я сам отвезу труп, — сказал владетель Тронье. — Пусть Кримхильда видит, что мы ничего не боимся. Гордячка бросила тень на честь Брюнхильды — с какой стати теперь я должен жалеть её?
