— Хорошо же, — сказала Брюнхильда. — Я передам мужу ваши слова.
— Извольте. Мой брат от этого не станет думать обо мне хуже. Но коль посмели вы счесть меня своей подданной, то отныне нет меж нами дружбы и виной тому лишь ваша гордыня.
Брюнхильда заплакала, и Кримхильда, воспользовавшись этим, вместе со свитой первой вошла в собор.
С тех пор пошла меж ними вражда, из-за которой немало ясных глаз помутнело от слёз.
Какой бы благостной ни была та вечерняя служба, Брюнхильда едва смогла дождаться её конца. Желчь и злость кипели в спесивой королеве. И много витязей нашли потом из-за неё свою гибель!
«Пусть гордячка даст объяснения, — думала она, выйдя из божьего храма, — почему дерзнула назвать меня наложницей. Если ей и впрямь сказал это Зигфрид, несдобровать ему!»
Тут, окружённая толпой храбрецов, из церкви вышла нидерландская королева.
— Постойте! — сказала Брюнхильда. — Кто, дерзкая обидчица, дал вам право называть меня наложницей?
— С дороги! — промолвила Кримхильда. — На то мне даёт право этот перстень. Его принёс Зигфрид в ту самую ночь, когда взошёл с вами на ложе.
Да, этот день стал поистине чёрным для Брюнхильды.
— Не спорю, то мой перстень, — подтвердила она. — Он был злодейски похищен у меня, и теперь я вижу, кто похититель.
Безмерный гнев тут охватил обеих.
— Я не воровка! — воскликнула Кримхильда. — Умолкните или я навеки погублю вашу честь. Да, я готова повторить снова и снова, вы принадлежали моему супругу. И доказательством тому пояс, что надет на мне.
Был пояс тот свит из шёлка Ниневии, расшит жемчугом и драгоценными камнями. Узнав его, Брюнхильда расплакалась и сказала вассалам короля:
— Пусть державный Гунтер немедля придёт сюда и узнает, что я оскорблена его сестрой и названа наложницей Зигфрида.
Властитель рейнский явился вместе с первыми людьми королевства и спросил свою плачущую жену:
— Моя возлюбленная супруга, кто посмел нанести вам обиду?
— Только что при всех ваша сестра предала меня бесчестью, — ответила Брюнхильда. — Она утверждает, что я совершила тайный грех, и что не вы, а Зигфрид первым возлёг со мной на ложе.
— В её словах нет ни капли правды! — разгневался король.
— Она бесстыже носит мой золотой перстень и пояс, что я потеряла. Белый свет не мил мне от горя, и я умоляю вас смыть позор с моего имени.
— Я потребую, чтобы зять дал ответ за речи Кримхильды, — заверил её муж. — Если он виновен в пустом бахвальстве, то пусть признается. А нет — ему придётся опровергнуть слова супруги.
