Вау-у-у-у-у-у-у-у-у!
Ваи-и-и-и…
Я тихонько завывала, отвернувшись к стенке: «Ау-ау-ау! Вав-вав-вав! Вау-у-у-у-у-у-у… Ваи-и-и-и… Ау-ау-ау! Вав-вав-вав!»
И тут вошла мама со словами: «У тебя все в порядке?» В ответ я тявкнула (вав-вав-вав!), и тут началось.
Как она любит поговорить о манерах и достоинстве: «Рахиль, твои манеры… Рахиль, твои предки… Рахиль, ты должна сохранять традиции нашей семьи…» Как будто мы с ней осколки аристократического рода после революции, и осталось добавить: «Рахиль, ты должна сохранять преданность Вере, Государю Императору и Императорскому дому…»
Хотя нет, я не могла принадлежать к аристократии, я же еврейка. Меня вообще не было бы, если бы не революция: мой отец- еврей (его предки из Винницы) не смог бы приехать из Винницы в Петербург и встретить маму — и меня не было бы… Но лучше бы меня не было!.. Если бы меня не было, мне не отменили бы приглашение.
— У тебя три поколения знаменитых предков, а ты лаешь, как собака!.. — нудила мама. — …Что ты говоришь, ЧТО? Ты лаешь от плохого настроения?..
Вот тут-то она и решила позвать невролога. Думает, я рехнулась от горя, постеснялась звать психиатра, решила для начала удовольствоваться неврологом.
— И знаешь, что я тебе скажу? Забудь ты уже эту глупую историю!
КАК человек, который семь раз в неделю ходит в театр, слушает оперу и рассматривает картины, может велеть что-то забыть? Назвать нанесенное мне оскорбление глупой историей? Как язык-то поворачивается?!
Есть еще кое-что. Отчего у меня сердце бьется в горле.
Ирка. Ирка, моя лучшая, единственная подруга! Ирка сначала сказала: «Ну нах такие приглашения!» А потом замолчала.
Пришло уже время принимать решение, уже даже почти прошло… Но она до сих пор молчит. Думает.
Что она будет делать?
Она моя лучшая подруга, и ей нужно отказаться от приглашения из солидарности со мной. Если она не откажется от приглашения, это будет предательство.
Но она так мечтала — Париж, «Ритц», Монмартр.
Но как она полетит без меня, будет веселиться, зная, что я в это время плачу от нанесенного мне оскорбления?
Но она так мечтала…
Но это будет предательство!..
Мама сказала: «Не надейся, что Ирка откажется от приглашения».
Я сказала, что это она не понимает, а я, наоборот, понимаю: Ирка медлит, потому что это трудный выбор. На самом деле Ирка давно могла бы сказать Кате: «Нельзя так поступать с людьми, как ты поступила с Рашей, поэтому я отказываюсь от твоего приглашения», — или просто послать ей эсэмэску «Не смогу быть на твоем д.р.».
