Они вскоре переехали в Москву, и на этом закончилась метафизическая часть ее жизни… Детство, идти по льду в Академию, «смотреть на мир сквозь одуванчик», Учитель, еще живые друзья «в широких шляпах, длинных пиджаках, с тетрадями своих стихотворений», — все же это более метафизическая часть жизни, чем ютиться в Москве у родителей Бориса, нелады с его матерью, безденежье, скитания по съемным квартирам, покупка кооперативной квартиры, отдача долгов за квартиру, розовая кухня, развод. Метафизическая часть жизни осталась в Ленинграде.
В Москве они оказались без работы, без денег, нищими и бездомными. Не всех хозяев съемных квартир устраивал съемщик-композитор — он же играет, шумит, но жить с родными Бориса было еще хуже.
Борис проявил чудеса неприспособленности: не сказал Алисе, что есть возможность купить кооперативную квартиру, чтобы она не расстраивалась, что не могут купить, нет денег. Алиса узнала об этом чуть ли не в последний день и умудрилась заплатить первый взнос: Цецилия Карловна в Ленинграде продала рояль и выслала деньги. Беспомощность Бориса такова, что хочется постучать по нему со словами «выходи из домика, тут жизнь!».
…Алиса оформила множество детских книг: иллюстрировала Маршака, Бианки, Михалкова. У Алисы, без сомнения, были романы. Но она не могла оставить мужа: он был добр к ней, был самым верным поклонником ее живописи, и главное — он был без работы, без денег, без дома, а кого каждый день спасаешь, от того разве можно отказаться? Романы — это чтобы глаза светились и муза была.
Конечно, Алиса с Борисом не были равноправной парой, когда один отвечает за одно, другой за другое: Алиса была капитаном корабля, на котором он плыл пассажиром… Пожалуй, он плыл ребенком пассажира. Она называла его «мой большой ребенок», считая, что ей досталось нянчить его в наказание за то, что у нее не было детей. Он был предан ей, как ребенок, добр, как ребенок, доверял и слушался.
Но и Алиса получила именно то, что ей было нужно: безмятежный и безопасный брак, пусть и начисто лишенный интриги, поскольку заранее знаешь, что тебе не сделают больно, — неинтересно, зато тебе не сделают больно… И предательства не случится, потому что этого не может быть никогда.
И вдруг развод.
…Может быть, это не вдруг развод, а вдруг возраст? Когда другая женщина нужна, чтобы доказать себе, что еще живой? Он ушел к другой женщине? Никто не расскажет. Но одно можно точно сказать: Алисе в ее шестьдесят развод не был нужен. Алиса больше замуж не вышла, а вот Борис, ее большой ребенок, женился.
