Но главное не то, что женился.
Вот что главное: по биографии композитора можно точно сказать, что развод по времени совпал с его успехом: они с Алисой официально развелись спустя год после того, как он стал заслуженным деятелем искусств.
Как же так, ведь Алиса и ее семья спасли его в блокаду, и она всю жизнь нянчила его, как ребенка… как же так? А где же благодарность? Может ли быть, что человек, который всем тебе обязан, становится успешным — и бросает тебя?
Мы не помогаем близкому человеку в расчете на благодарность, не спасаем ему жизнь, как будто даем в долг, мы не ждем даже, что он помнит о том, что мы спасли ему жизнь… Мы никогда не требовали благодарности за его спасенную жизнь, за все, что сделали, за свой ночной плач, за свои волнения и жертвы, — но только до той поры, пока он наш, пока он с нами. А если он уходит, то — плохи мы или хороши, но изумленно говорим: «Как же так, ведь я спасла тебе жизнь, а ты… Все, что я когда-то сделала, было не для благодарности, а из любви к тебе, но все-таки… как же это?.. За что?»
И, когда мы поразмыслим, вдруг придет страшное понимание: это нам за то, что мы сделали. За то, что спасли. Оказывается, тот, кто всем обязан, все это время злился, что всем обязан. Оказывается, он больше не хочет, не может быть благодарен. И потому нас немедленно бросит, что сил уже нет никаких чувствовать эту благодарность, терпеть эту благодарность, невыносимо просто… А по мне так: обязан — скажи «спасибо» и говори всю жизнь.
Вот что бывает, как в романе: близкий человек, безопасный и уютный, как подушка, меняется от своего успеха (успех-то небольшой, относительный успех), как будто милый ребенок становится неприятно требовательным подростком с перекошенным в крике лицом, и жить с ним все равно что спотыкаться об острые углы. Можно лишь догадываться о чувствах Алисы — обида? недоумение? Думаю, она испытывала недоумение, как будто домашний пушистый травоядный зверек тайком отращивал зубы и когти и оказался немного хищником… а она и не знала.
Чужая жизнь — это повод подумать о своей.
Братец Кролик вдруг стал обижаться, когда меня хвалят. Я говорю о живописи, не о книгах: никто не хвалит меня за книги, поскольку никто не знает, что сюжеты его книг сочиняю я. Я сочиняю сюжеты, я обсуждаю с ним все ходы и персонажей, даже переговоры с издательствами веду я. Братец Кролик без меня не стал бы писателем! Должен быть мне благодарен, а не уходить к бухгалтерше, разве не так?
