— А ты знаешь про ее роман с Хармсом?.. Ха, уже давно все известно… — Маляка так увлеклась, как будто Алису Порет можно было обсуждать и осуждать. Несколько посетителей выставки незаметно придвинулись к ней поближе, — им было любопытно, что известно Маляке.
— Он ее разлюбил сразу после того, как у них все произошло. Интересно, чем же это она так ему не угодила, что он ее разлюбил сразу после этого?.. Ну, я-то думаю, она была фригидна. Потому что если не фригидна, то что еще может быть?
— Хармс был очень ею увлечен, мечтал жениться, — холодно сказала я, как будто Алису Порет нужно было защищать от Маляки и нескольких посетителей выставки.
Хармс действительно написал в дневнике, что разлюбил Алису сразу же, как «получил все, что требует у женщины мужчина», но его дневник не предназначался для печати. Там и более интимные вещи есть. Кое-что из дневника не следовало печатать не потому, что «неприлично», а потому, что неинформативно: никто не разбирается в интимной жизни других. Посмотрела бы я на Маляку, если бы…
— А ты знаешь, что думают твои мужчины о сексе с тобой?.. Если бы кое-кто опубликовал свои впечатления о тебе, например, что ты… — сказала я, и Маляка испуганно приложила палец к губам: «тсс!». Подумала, что я что-то знаю о ней от нашего общего любовника. Я ничего не знаю и не стала бы обсуждать сексуальную жизнь других женщин, но Маляка судит по себе.
Я все еще надеялась, что в Малякиных воспоминаниях промелькнет разрезанная на части картина. Ну вдруг?!
— Может быть, вспомнишь что-то об их живописи?.. Хоть что-нибудь, хоть слово?..Вспомни!
Маляка не помнила. У нее прекрасная память на интриги и сплетни, но на то, что ей неинтересно, плохая память: не помнит ни слова о живописи, не помнит, что наш с ней общий любовник любил меня больше.
К нам подошел Илюшка в своем любимом образе. Его любимый образ — идиот. Шапчонка набекрень, глаза в одну точку, полуоткрытый рот, подволакивает ногу. Сейчас бы сказали, что это насмешка над инвалидами, но образ был создан и совершенствовался, когда никто не считал, что это насмешка и не толерантно. Хорошо, что Илюшка сегодня идиот, а не в шотландской клетчатой юбочке и гольфах (давным-давно привез с конференции в Эдинбургском университете). К юбочке и гольфам полагается раскрасить лицо в черный цвет — образ «шотландский негр», создан, когда еще можно было говорить «негр». Хорошо, что Илюшка сегодня идиот, а не шотландский негр, иначе Маляка рассказала бы всем, что я сошла с ума, но теперь просто упомянет, что встретила меня на выставке с любовником-идиотом.
