Guardia de honor - Ник Хоакин

В октябре дыхание севера будоражит Манилу, сдувает с крыш летнюю пыль и голубей, освежает мох на старых стенах, а Манила готовится к своему большому празднику Пречистой Девы, увешивает улицы фестонами цветных лент и бумажными фонариками. Наверху женщины торопливо заканчивают одеваться, внизу мужчины в бакенбардах, теряя всякое терпение, постукивают тростями, дети уже сгрудились у дверей, на принаряженных улицах кучера сдерживают резвых пони, тревожно посматривают на небо, опасаясь прохладного ветра: а вдруг в этом году на праздник дождь? (В давние же времена те, кто, взывая к Пречистой, поднимал к небу глаза, опасались грозы из огня и металла, потому что пиратские паруса застилали горизонт.)

Опять звонят колокола, словно серебряные монетки сыплются с ясного неба, сердца взрослых людей окатывает волна детского восторга от барабанного рокота и от уханья труб оркестров, лихо вышагивающих по мощеным улицам. Чувство, что было в детстве только твоим, теперь начинает казаться чьим-то еще, и чудится, будто с тех пор, как ты впервые испытал его, оно успело совершить путь в даль времен, становясь все пронзительней, все богаче: детская песенка, превратившаяся в эпос; сокровище племени, которое человек, едва унаследовав, завещает другим, однако приобщив к нему и свою драгоценность. А время идет в непредвиденном направлении: история взращивает смоквы из чертополоха, вчерашние победы над пиратами сегодня оборачиваются праздником с жареной свининой на столах, с бумажными фонариками, с нетерпеливым постукиванием трости и уханьем труб…

А для юной Наталии Годой он еще связан с изумрудами. Кольцо, ожерелье, брошь, гребень под мантилью и длинные серьги в форме канделябров отец подарил ей для этого праздника. Ей восемнадцать, и она первый раз пойдет в процессии за статуей Пречистой Девы. Два поклонника ожидают ее внизу в своих экипажах (отец пришел напомнить о них), и каждый страстно мечтает, что именно ему выпадет счастье отвезти Наталию в церковь.

— Не могу же я ехать в двух экипажах сразу! А выбрать одного — значит сделать больно другому.

— Моя бедная девочка, но ведь ты уже сделала выбор?

— Да, отец.

— И не только на сегодня, не на один день?

— До конца дней моих.

— Отлично. Вот с ним и поезжай.

— Нет… я поеду с другим. Не смейтесь надо мной, отец!

— Женщинам нравится убивать добротой.

— Но я обязана быть доброй к нему…

— Разумеется, дитя мое. Отправляйся с тем, кого ты отвергла, а его счастливому сопернику я скажу, что нынче счастье улыбается другому.