Я?! На одном холсте с Малякой?! Лучше я с орангутангом на одном холсте буду рисовать.
— Алиса, когда рассказывала о том времени, о Глебовой никогда ни одного плохого слова, она была умная и хитрая, как лисица, на тебя похожа, — продолжала Маляка, — а Глебова об Алисе никогда ни слова. Я так думаю. Я-то Глебову не знала, даже никогда не видела.
С Малякой что хорошо: она не врет. Говорит честно: все о Глебовой знаю, но Глебову не знаю.
— Кстати, у Алисы Порет тоже был поздний развод: муж от нее ушел, когда ей было шестьдесят. Зачем люди разводятся в таком возрасте?.. Ну, иногда, ты знаешь, муж уходит к молодой, там ребенок… А как Братец Кролик, вы ведь у нас одна пара, у которой всю жизнь любовь-морковь?
Маляка уже знала, что Братец Кролик ушел от меня. Она обо всех знает больше меня и обо мне знает то, чего я сама о себе не знаю, — такой уж она человек. Вот только об Алисе Порет я знала больше, чем Маляка.
Алиса была красавицей! Ее считали красавицей, «неприступной красавицей». Лебедев, известный ценитель женской красоты, назвал ее «мужеподобной кривлякой», но это всего лишь означает, что ему нравились другие женщины. Алиса сама обнародовала его слова, это точнее всего говорит о том, что она была уверенной в себе. Быть красавицей — это состояние души, и оно у нее было.
О прерванной дружбе Порет и Глебовой у меня было свое мнение: я ведь художница… На рисунке Алисы 1939 года «Мои бывшие друзья» одна из бывших друзей — Глебова; по рисунку совершенно понятно, что Алиса о ней не жалеет или жалеет немножко.
А вот по картине Глебовой «Две художницы» (того же времени) видно, что Глебова тоскует по их дружбе.
В старости они обменялись несколькими письмами (Алиса писала воспоминания и хотела у Глебовой о чем-то справиться), где обращались друг к другу «Уважаемая Татьяна Николаевна» и «Уважаемая Алиса Ивановна». Это так грустно: жили вместе, смеялись, болтали ночами, и вот… Если бы я писала мемуары о времени учебы в Академии, я не стала бы обращаться к Маляке «Уважаемая Маляка Ивановна» (я даже не знаю, как Маляку по отчеству).
А когда воспоминания были написаны Алисой, Глебова назвала их «ядовитой болтовней, злоумием, весьма мелким». Другие друзья тех лет отозвались о воспоминаниях Алисы еще более жестко: «…Каждое слово ложь и восхваление себя… мерзкая ложь». Но воспоминания всегда ложь, важно, как относишься к мемуаристу. Что-то между ними произошло, после чего невозможно было помириться.
