Так прочитала она когда-то о Галуа в одной старой книге. И было ясно, что от бюстика ей не уйти. Нужно было только добавить к общей тридцатке своих восемнадцать… нет, девятнадцать… И найти про себя ну какое-то объяснение и связь между Василием Ивановичем и Галуа. Скажем, ту, что Галуа похож огромными, широко поставленными глазами на внучку старого шефа: он в клинике показывал фотографию. С той разницей, что Эварист Галуа был красавец и вдохновенный ученый, а внучке четыре года. Но сходства нельзя не заметить!
…Чье-то знакомое лице мелькнуло у входа. Мужчина посмотрел на Альбину со свертком недовольно и растерянно. А потом, когда она садилась в такси, — едко… Шофер, сопереживавший Альбине, терпеливо дожидался ее у магазина.
4. ЧТО БЫЛО ПОТОМ
Вернувшийся из института Сергей Андреевич Кочетков, размышляя по поводу только что встреченной им Альбины со свертком, садившейся в такси, вошел в тесную, теперь единственную комнатку отдела, больше похожую на чертог какой-то — так она была забита шкафами и связками с документами, — в то время, когда в обеденный перерыв там никого не было. Только блондинка эта — Строева… Сидела в углу в бюстгальтере… и еще в чем-то. Зажалась и по-голому, по-бабьи прикрылась чем-то цветным и тряпочным, когда он вошел. И встретила его визгом!
Кочетков вышел. В голове его не было никаких мыслей, и они не складывались ни в какое предположение…
Следствием всего этого явилась книга записи прихода и ухода сотрудников, и выйти за пределы комнаты стало возможно только с разрешения Кочеткова.
Как могли, шефу объяснили про Римму, что та действительно что-то мерила после химчистки, это, безусловно, не вполне уместно на работе, но ведь это же было в обеденный перерыв… Зато по поводу Альбины на доске приказов по отделу появился выговор.
Они оказались притиснутыми слишком вплотную друг к другу. Без зазора жизненного пространства…
В ближайшие недели выяснилось, что Лелю Малько безумно раздражает «мартышечье заглядыванье в зеркало» Томы Милентьевой; а у Григорянца «наглый начальственный бас», и это почему-то заслоняет для Льва Сигалева то, что замечания Григорянца по его разделу дельные. И сразу несколько человек считают «абсолютно ненормальной и сеющей вокруг себя одни неприятности» Альбину Усову. Это совпало с приглядываньем к ней Кочеткова — как к предмету, назначение которого неясно. Альбина всхлипывала под вечер в туалете, утираясь по близорукости несвежим полотенцем.
