— В биологии такое называется: внезапно осложненное выживание. Переключение именно на это всех нервных излишков без остатка, — размышлял вслух эрудированный Вадим Горянчиков.
— В странные, знаешь ли, тебя эмпиреи заносит. Нормальная ломка, и она от нас культуры и такта требует… Чтобы излишне не усложнять! — возразил Сигалев.
Петька теперь был несносен и то и дело лез под ноги. Он вывозился в масляной краске, хвост у него ссохся клочьями, пришлось просить у маляров керосина или скипидара и отмывать. Но перед этим он успел мазнуть кого-то по чулкам и брюкам, отираясь в ногах. Необходимо было срочно пристроить его куда-то. Но все не доходили руки.
Повторилась по нарастающей ссора из-за оттенков Алькиного голоса. Солидный сорокалетний Сигалев прошипел, чтобы Григорянц не смел соваться к нему со своими замечаниями. И Алик, что-то поняв, хлопнул себя по лбу и еле дождался, когда Кочетков уйдет, чтобы излить крик своей восточной по деду-армянину души.
— Братцы, да ведь мы же боимся… Сигалев боится!.. Что шеф воспримет наши замечания по делу как его профессиональный минус. Да ведь мы же так белиберду будем делать!
— Может, ты прямо ему и скажешь, что мы все… белиберду? — выдохнул Сигалев.
«Ох!..» — подумала Тома.
— Постойте, да прекратите вы! — крикнул Власов.
Леля сказала:
— А правда, надо что-то делать.
— Пойти в дирекцию и доказать, что это непроизводительная атмосфера в отделе — когда во всем мелочная регламентация! — поддержал Юра Власов.
— Ну да. И говорить нужно будет о главном. Вот, скажем, я вчера за собой замечаю: полдня не встаю и не отрываюсь от рукописи, как каменная глыба, даже курить вроде перехотел — не хочется. Родители бы посмотрели — порадовались: мол, Аличек — и без сигареты! Не хочется под взглядом шефа лишний раз вставать и выходить. И самому интересно: сколько я смогу непрерывно удерживать внимание без спада. Еще студентом я данные по этому поводу читал, помню, что совсем мало что-то. А тут ничего, значит, могу. И только когда с обеда пришел, вижу, что я одну и ту же страницу два раза перекатал! И вообще, суконно получилось и нечетко.
— Этот факт скорее не в твою пользу, — отозвался Лев Сигалев. — К тому же у тебя невольно была установка на отрицательные результаты эксперимента…
— Да нет, это факт. Сам факт обработки нами нелинейной информации, он подсказывает… — заикнулась было Альбина и посмотрела умоляюще на Горянчикова. С уходом Василия Ивановича говорить в отделе без посредников она избегала.
