Мы прокочевали до зеленого моря Владивостока. Гниющие водоросли вязко пахли. Звезды планктона вспыхивали в море теплых ночей. Я поселился во Владивостоке. На ветшающей деревянной его окраине. Один - она настолько красива, что чувства ее... Летом, в июле, начали раскрываться лотосы. С мягким шорохом. Я стал понемногу оживать. Запах гниющих водорослей и из тех дней тоже.
Надеюсь, завтра мне будет, что сказать о настоящем.
* * *
"Все же в корне кочевничества цыган обычные бытовые потребности. Для мастеров, гадалок и ансамбля требовались новые потребители те, кому все это было ещё в новинку. Именно поэтому цыганам требовалось переезжать каждый раз. Ещё одной причиной кочевничества была многодетность цыганских семей". Откуда-то. Цитата осталась в блокноте, а откуда ее переписал - стерлось. Старый блокнот, долго со мной ездит.
* * *
Аэропорт Домодедово. Я сюда прилетал, отсюда улетал... сколько-то раз. Небо, словно живот беременной женщины. Тугое. Вот-вот что-то родиться. Или кто-то. Самолеты взлетают. Заходят на посадку. Капли небесного пота. Москва угадывается - до нее же километров 30 - по столбам промышленного дыма.
Читаю про крушение монархии в Эфиопии. В самолете буду читать о гражданской войне в Таджикистане. По пути в Куляб.
* * *
Пегий город Куча в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. В пятнах разных времен, культур и рас. По-европейски носатые и широкоглазые уйгуры и бритвенно-узкоглазые дунганы и ханьцы с вечными улыбками, за которыми не видно зубов.
Одно- или двухэтажные домики из Средневековья. Без окон на улицу, окна только во двор, закрытый от соседей и улицы каменной или глиняной стеной. Галдящие базары в лентах дыма от тандыров и мангалов. Уйгурские женщины мягко растягивали гласные, словно мед лили. Можно было слушать их и запивать чаем. Потом есть не хотелось. Чувствовал себя сытым. "Эй, Нуримаан, карас бар маа?" - обращалась одна к другой. Но звуки "чкх" и "бр" торчали из уйгурской речи ржавыми столбами на весеннем лугу, - легко и подавиться с непривычки. В старой части города.
Современная китайская стеклянно-бетонная многоэтажность. Западнообразные фаст-фуды за витринами. Столы для бильярда прямо на улицах. Ханьцы предпочитали играть на деньги. Пальцы заводских труб тыкали в небо, как гопники в грудь запозднившегося одинокого прохожего. В новой части города.
Я жил в Куче на улице Jiefang lu. Один конец Jiefang lu вылезал на развалины древнего буддистского города Субаши, а другой - вплетался в глиняные улочки уйгуров. Улочки настолько узкие, что ангелы оттуда не взлетали - не хватало места для размаха крыльев. Ангелы взлетали с кладбищ и из садов.
