– Кто кричит?
– Я кричу! – взвизгнул дед, упираясь ногами в снег. – Вылезай, ворюга! Ишь ты, повадились! Мне ходить чижало, а они измываются! Им все шутки! А мне бегай по такой сипухе, отлавливай вас! Разворачивайте, ну!
– Ничего с твоими санями не случится, – мямлил Пирожков, – мы тока попользовать. Ступай домой.
– Ступай, ступай, – поддержал Зайцев.
Дед по-молодецки запрыгнул в сани. Вытянул ноги, уселся поудобнее.
– Никуды не сойду, пока на место не поставите! – заявил он.
Молчание.
– Ну и сиди.
За десять минут проехали еще три двора.
– Тяжелый же ты, деда, – пыхтел Зайцев. – Бабка, видать, одним мясом кормит…
– Вертайтесь, – примирительным тоном сказал дед Кондрат, – будет с вас. Накатались.
Должно быть, так путники и поступили бы. Но тут Зайцева (опять ни с того ни с сего) посетила совсем уж гениальная мысль:
– Кобыла нужна!
Старик аж подпрыгнул.
– Какая кобыла? Поозровали, и хватит! Вертайтесь, говорят! По добру прошу! На кой вам кобыла?
– В Козловку свататься поедем, – объяснил Чебурашка.
– Вот окаянные! Пешком ступайте, пока утихло маненько! Оставьте сани Христа ради! Тут до Козловки рукой подать!
Остановились. Зайцев бросил оглоблю. Подошел к старику вплотную и, не проронив ни слова, стал рыть под ним солому.
– Ты чаво эт? – пискнул старик.
– А вот чаво! – Зайцев вытянул за ручку прикопанную корзину с гостинцами. – Забирай, только отвяжись!
Старик, прицениваясь, перебрал бутылки. Посидел, подумал. Праздник так-то никто не отменял. Старуха третий сон видит; а мужики, знай, в котельной в переводного режутся, в кулак зевают. А тут – он, с корзиной…
– Сани когда вернете? – кротко спросил он.
– Завтра и вернем, – пообещал Зайцев, – и упряжь, какую есть, неси.
За кобылой полезли в первый же двор. Вокруг двора – двухметровый забор.
– Васюль, загибайся, – распорядился Пирожков, – мы к тебе на спину – и туда.
Так и сделали.
– А я? – обиженно произнес Васюля, стряхивая снег со спины.
– Ты сани охраняй.
Очутившись во дворе, воры стали осматриваться. Слева, справа, спереди, куда ни плюнь – калитки.
– Богатые хозяева, – смекнул Зайцев, – кобыла так и так будет.
Зашли наугад. Темнота кромешная. Принялись ползать, искать наощупь.
– Ага! – вполголоса воскликнул Пирожков. – Никак, хвост!
– Где? Ну-ка! И впрямь хвост! Хвост есть – гажо!
– Копыта!
– Копыта?.. три, четыре… Гажо!
– Уши, харя…
– Гажо!
– Рога.
– Рога?! – Молчание. – Гажо!
Открыли ворота, выгнали корову. Взялись запрягать. Корова с такой участью мириться не желала: топталась, лягалась, воротила морду. Но усердие, с которым три поддатых хлопца опутывали ее, взяло верх.
