Моим кавалером был родственник папа́ гр. Адлерберг, сын министра Двора. Весело и оживленно прошел обед. После обеда перешли в другой зал и начался cercle[60], т. е. обход нас и представление высочайшим особам. Меня представили принцессе Валийской и Германской Виктории, дочери королевы Англии.
Разговор с ней коснулся художества, она рисует и хотела заняться живописью в Кремле, снимая виды на Замоскворечье. Разговора с английской принцессой я не помню. Познакомилась я с их мужьями. Принц Уэльский был веселый, милый, типа bon vivant[61]. Германский принц Фридрих Вильгельм – замечательно красивый, сдержанный, скорее угрюмый. Высокого роста, с окладистой бородой, облик древнего рыцаря. С ним разговор не клеился. А с Валийским можно было и пошутить, и посмеяться.
Вдруг, взглянув в сторону нашего Царя, я почувствовала его пристальный взгляд и, к удивлению моему, услышала следующие слова: «Позвольте вам представиться!» Я наклонила голову, глубоко присела, когда рука его пожимала мою, и он продолжал: «Скажите Луизе Трофимовне, что завтра в 3 часа я буду у ней с моими молодыми, хочу их ей представить». Не помню, что он говорил еще, сердце мое сильно билось, я была очень счастлива. Вскоре начался разъезд, и мы вернулись домой. Я тотчас исполнила данное поручение.
На другой день, как сказал Государь, ровно в 3 часа дня раздались три звонка снизу, и Царь с дочерью и зятем всходили по нашей лестнице. Maman одна встретила их. Мы ждали в ее кабинете, где был готов чай, который я разливала. Было нас четверо, maman, Александр Михайлович, папа́ и я. Пробыли высочайшие гости у нас больше часу. Государь между прочим спросил меня, курю ли я, и подал мне открытый портсигар. Жалею я, что не взяла на память его папироску!
В этот же день вечером был бал в Собрании, на который мы поехали и на котором мне было очень весело. Началось с полонеза. Государь шел с женой предводителя дворянства. Все шли попарно при звуках чудного полонеза из «Жизни за Царя». Как торжественно и красиво было это шествие! Богатство мундиров, дамские туалеты, бриллианты, веселое настроение – все способствовало общему ликованию. Ко мне подошел герцог Албанский, прося пройтись с ним в полонезе. Он заговорил по-английски и был очень доволен, что я могла с ним разговаривать на его языке. Началась высочайшая кадриль в carre. Меня на эту кадриль пригласил весельчак принц Валийский. С ним было очень свободно и весело.
На другой день, кажется, все уехали, и Москва опустела.
