Вдруг что-то упало на голову одного пленного: это ему бросили из толпы кусок хлеба. Англичанин, похожий на Майкла — все англичане казались Петросу похожими на Майкла — сначала смотрел в оцепенении на хлеб, потом, схватив его, стал с жадностью есть. Теперь на пленных градом посыпались сухари, сигареты, картошка, конфеты. Все это кидали люди, проходя вдоль решетки сада; кидали все: мужчины, женщины, дети, даже старики и старухи. Немецкие часовые свистели, кричали «Хруст-христ!», но народ не отступал. Сколько ни рылись в своих карманах Сотирис и Петрос, они не нашли ничего, кроме остатков жевательной резины, завалявшейся там еще с довоенных времен.
В тот же вечер была проведена операция «Шторм». Яннис предложил отвести пса к своему другу в другой квартал. Он похвалил Петроса: ведь тот решил спасти от немца живое существо, пусть даже собаку.
— Как поживает Антигона? — спросил Яннис, когда они обсудили, как безопасней переправить Шторма.
— Просила передать тебе привет, — солгал Петрос, краснея.
— Она знает про собаку? Что ты обратился ко мне?
— Антигона сама послала меня к тебе, — сказал Петрос, окончательно погрязая во лжи.
Но зато теперь он был уверен, что Яннис непременно выручит из беды Шторма.
— Тогда я зайду к вам, принесу Антигоне какую-нибудь книгу, а уходя, заберусь в чулан и буду там тебя ждать.
— Не заводи разговора о Шторме, — пробормотал Петрос, испугавшись, что его обман раскроется. — Сделай вид, что ничего о нем не знаешь.
— Хорошо-о-о, — протянул Яннис. — Я приду, будто только ради книги.
Петрос играл с Тодоросом, но все время напряженно прислушивался. Он ждал сигнала от Сотириса, не отходившего от окна в своей комнате; как только он увидит, что Жаба и Лела ушли из дома, то опрокинет стул на пол, чтобы услышал Петрос. Наконец донесся стук.
Петрос вздрогнул. Вздрогнула и Антигона, погруженная в чтение стихов, которые принес ей Яннис.
— Твой Сотирис не дает нам ни минуты покоя, — раздраженно проворчала она.
Притворившись, будто он ничего не слышит, Петрос проскользнул на кухню. К счастью, мамы там не оказалось, ей рано было еще готовить ужин. Выйдя на черный ход, Петрос выглянул из окна во двор. При виде его Шторм радостно заскулил.
— Ш-ш-ш… — прошептал Петрос, и Шторм, словно поняв все, молча завилял хвостом.
Мальчик сбежал по лестнице и через минуту был возле собаки.
— Ты, Шторм, хороший… хороший, — гладил он пса.
Вспомнив, что тот не понимает по-гречески, Петрос шепнул ему несколько английских слов, которые слышал прежде от Майкла. Он отстегнул цепь от ошейника и ласково похлопал собаку по загривку. Она с некоторым недоумением, но не издав ни звука, покорно пошла за мальчиком. Петрос отвел ее в чулан, где их давно уже ждал Яннис.
