Петрос идет по городу | страница 17
Потом он предложил Петросу пойти с ним в Монастира́ки[9], чтобы продать подметки. Петрос постеснялся признаться, что не знает, где находится Монастираки, и лишь спросил:
— Мы поздно вернемся?
— Что, в школу боишься опоздать? — с насмешкой протянул Сотирис, берясь за один конец мешка.
До войны Петрос никуда не ходил один дальше своего квартала. И еще ни разу не подымался на Акро́поль. Господин Лукатос обещал в этом году сводить туда их класс: ведь когда он спросил, кто уже был на Акрополе, поднялось только пять рук. Но началась война, и он не успел выполнить своего обещания. Петрос не знал, что делается даже за ближайшим пустырем, где он играл с ребятами в футбол. Лишь недавно начал он бродить по незнакомым улицам. Дома его не спрашивали: «Где ты был?» Если он опаздывал к обеду, мама говорила ему:
— Я оставила тебе поесть.
До войны стоило ему, увлекшись футболом, забыть о времени, как мама шла его искать.
— Я не хочу, чтобы ты дотемна бегал по улицам, — бранила она Петроса.
Теперь школы были закрыты, папа не ходил на работу, и жизнь дома совершенно переменилась. Никто не вспоминал о том, что пора обедать или ужинать. Дедушка почти не поднимался с дивана, лежал закутанный пледом, потому что постоянно мерз. Всю зиму не топили печурки, и, хотя стояла солнечная погода, в комнатах было сыро и холодно. Папа целыми днями молча сидел в кресле и пытался поймать какую-нибудь иностранную радиостанцию. Он слушал английские, французские, русские и немецкие передачи, хотя не понимал ни слова. Маму это страшно раздражало, тем более что приемник был старым и шипел, как раскаленная жаровня.
— Зачем ты слушаешь, раз ничего не понимаешь? — возмущалась мама.
— По интонации диктора я делаю некоторые выводы для себя, — с достоинством отвечал отец и опять замолкал надолго.
Однажды в присутствии Петроса мама пожаловалась дедушке на папу:
— Чего он сидит там как неживой? Ему надо бы побегать по городу, поискать работу. Разве он может прокормить семью своими паршивыми карточками?
А папа и правда словно окаменел с того дня, как немцы объявили войну Греции. Кроме передач по радио, ничего его не интересовало. Мама до поздней ночи сидела и вязала. Не для солдат, а для каких-то дам, которые платили ей за работу деньги. Хорошо еще, что дядя Ангелос защищал честь семьи, воюя на фронте…
Петрос не представлял себе раньше, как увлекательно слоняться с мешком подметок по площади в Монастираки. Теперь уже не приходилось тащить мешок в онемевших от тяжести руках: мальчики волокли его по земле, взяв за оба конца. Чем только не торговали здесь, посреди площади! Какая-то женщина предлагала ржавое оцинкованное корыто и дамскую сумочку, расшитую цветными бусами. Священник продавал из-под полы рипи́ду
