с золотыми лучами, на которой был изображен ангел с белокурыми локонами. Старик стоял, держа под мышкой кошку с круглыми зелеными глазами, а на его раскрытой ладони лежали две пары запонок. Щуплый мужчина кричал, что продает гроб, длинный, широкий и удобный; он то и дело залезал в него, ложился на спину и замирал, скрестив на груди руки, — изображал покойника.
— Погляди-ка, — Петрос потянул Сотириса за рукав.
В углу площади устроили балаган, повесив простыни вместо занавеса, и кукольный театр давал представление. Куклы появлялись над простыней, просвечивавшей на солнце, и виднелась тень артиста, который водил их. Кукла-эвзон надавала пинков кукле — итальянскому солдату в фуражке с петушиными перьями, который обратился в бегство, со стоном потирая свой зад. Не успел эвзон нанести последний удар, как выскочила кукла-немец с автоматом, рассыпающим искры. Петрос и Сотирис затаив дыхание смотрели на сцену. Безоружный эвзон руками и ногами наподдавал немцу.
— Всыпь ему! — вне себя кричали оба мальчика.
— Привет маленьким патриотам, — сказал стоявший рядом с ними высокий мужчина с крючковатым носом и похлопал их по спине. — Мы расправимся с немчурой!
После ожесточенной борьбы эвзон сбил немца с ног и отнял у него автомат. Сотирис и Петрос подпрыгнули от восторга.
— Кто из ребят хочет выйти на сцену и спеть что-нибудь? — спросил победитель эвзон.
— А ну идите, чего вы робеете? — подтолкнул их высокий мужчина.
Мальчики нерешительно переглянулись.
— Эй, братишка, здесь есть два героя! Они не прочь спеть! — крикнул он и стал расталкивать народ, освобождая дорогу юным артистам.
— Пусть идут сюда, путь идут, — обрадовался эвзон.
— Вы посторожите наш мешок? — попросил Сотирис высокого мужчину.
— Какой мешок? — с удивлением протянул тот, хотя мешок лежал у него под ногами. — Ну конечно, посторожу. Идите, маленькие патриоты. Воодушевляйте народ.
— Пошли, — решился наконец Петрос, подумав, что не одному же дяде Ангелосу защищать честь семьи.
Добравшись до балагана и чуть не запутавшись в простынях, мальчики проникли на сцену. Актер, который водил кукол, был таким тощим, что казалось, дунь — и он упадет. В одной руке он держал нитку от эвзона, в другой — от немца. Петрос и Сотирис встали на цыпочки, чтобы лучше звучали их голоса, тонкие детские, но чистые и приятные.
Средь безвестных селений гордолин
Победоносно проходит войско…
Когда они кончили петь и раскрасневшиеся вышли из балагана, народ уже стал расходиться с площади. Они подошли к тому месту, где оставили мешок, но мешок и высокий мужчина исчезли бесследно.
