— Я просто не могу поверить во все это! — пробормотала Гленда. — Это слишком фантастично!
— Я не сумасшедший, и Лео это тебе скажет, — сказал он. — В мире и так достаточно проблем, больше, чем человечество может справиться. Но теперь, в последние несколько дней, у него появились две новые проблемы. И то, и другое делает все прошлые проблемы простыми. Одна из проблем — существо из блюдца. Другая — это я. Я могу сдаться и дать миру шанс решить дилемму, которую я собой представляю. Но что помешает этой твари из блюдца заразить других людей? Никто ничего не сможет с этим поделать. Кроме меня.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, наклонилась и положила руку ему на плечо. Он отодвинул ее руку, чувствуя, что она может заразиться.
— Во мне есть что-то от блюдца. Оно изменило меня, все еще меняет меня. Я сам отчасти похож на блюдце. В противном случае, почему у меня были грезы о зеленом городе и тоска по нему? Ты видишь перед собой человека, который все еще твой отец, но и не твой отец вовсе. Получеловек. Или, может быть, раньше я был только наполовину человеком, и это делает меня более человечным. Не знаю. В любом случае, чтобы поймать вора, нужен вор, и я единственный, кто может поймать эту тварь с блюдца. Это потому, что я наполовину создание блюдца, а само блюдце преследует меня. Почему так, я не знаю. Я так многого не знаю. Но я убежден, что только я смогу заманить ее в ловушку. Вот почему я не собираюсь сдаваться. Но мне нужна помощь, чтобы не попасть в руки полиции. Вот почему я хочу поговорить с Тинкроудором. Может быть, он мне поможет.
— Папа, — пробормотала Гленда сдавленным голосом. — Мне плохо!
Она повалилась на него, и даже сквозь рубашку Пол Эйр почувствовал жар ее лица. Он оттолкнул дочь, чтобы та села так прямо, как только сможет. Ее голова свесилась вперед, рот был приоткрыт; и дышала она так, словно в горле застряла ржавая ветряная мельница.
— Я не сержусь на тебя, Гленда! — воскликнул Пол Эйр. — Боже мой, я люблю тебя!
ОДНАЖДЫ ОН БРОСИЛ ее, когда она заболела. Тогда не было никакого оправдания тому, что он сделал. Теперь, если он бросит ее, у него будет оправдание. Он не мог позволить, чтобы его поймали. И логика, конечно, подсказывала ему оставить ее. Он мог позвонить в больницу, а потом уехать. О Гленде позаботятся, и он будет в безопасности.
Он размышлял секунд шестьдесят или около того, а затем выехал со стоянки и направился к ближайшей больнице. Гленде, вероятно, нужно было как можно скорее попасть туда, и он не станет нести ответственности даже за секундную задержку.
