— Боже мой!
— В чем там дело? — спросил Лео.
Морна выпрямилась.
— Даже не знаю, как сказать.
— Я тоже, — поддакнул Крокер. — Я рылся в своих книгах, и все именно так, как я и подозревал. Ничего подобного не существует.
— Я как жираф, до меня пока не доходит, — фыркнул Лео. — Дай я посмотрю. Я не такой невежда, как ты думаешь.
Через несколько минут он выпрямился.
— Я не знаю, что это за клетки — оранжевые, красные, сиреневые, темно-синие и пурпурно-синие. Но я точно знаю, что не существует организмов, имеющих форму кирпича с закругленными концами и окрашенных в ярко-желтый цвет.
— Они не только у него в крови… Они есть и в других тканях, — продолжал Крокер. — Мой техник нашел их во время обычного теста. Все органы, кажется, покрыты воскообразным веществом, которое не оставляет пятен. Я поместил несколько образцов в культуру кровяного агара, и они процветают, хотя и не размножаются. Я не спал всю ночь, проводя другие тесты. Пол Эйр — здоровый человек, если не считать проблем с головой… Я не знаю, что с этим делать, и, по правде говоря, мне страшно!.. Именно поэтому я и поместил его в изолятор, но не хочу никого тревожить. У меня нет никаких доказательств, что он представляет для кого-то опасность. Но он пропитан чем-то совершенно неизвестным. Это чертовски неприятная ситуация, потому что прецедента не существует.
Морна разрыдалась.
— И если он оправится от кататонии, вы ничего не сможете сделать, чтобы удержать его здесь.
— Ничего законного, — ответил Крокер.
Морна шмыгнула носом, вытерла слезы, высморкалась и сказала:
— А если эти данные исчезнут и это будет просто еще одна медицинская тайна?
— Это не выход, — вздохнул Тинкроудор. — Думаю, все только начинается.
— Это еще не все, — сказал Крокер. — У Эпплис, сиделки, приставленной к нему, лицо в глубоких шрамах от прыщей. Было в шрамах, надо сказать. Она вошла к Полу в комнату, чтобы проверить, как он, а когда вышла, лицо у нее было гладкое и нежное, как у младенца.
Наступило долгое молчание.
— Вы действительно хотите сказать, что Пол Эйр сотворил чудо? — спросил Тинкроудор. — Но он без сознания! И…
— Я и сам был потрясен, но я ученый, — вздохнул Крокер. — Вскоре после того, как Эпплис, едва не впав в истерику, рассказала мне о случившемся, я заметил, что бородавка на моем пальце исчезла. Я помню, что она была у меня как раз перед тем, как я осмотрел Эйра…
— Да ладно тебе, — не поверила Морна.
— Знаю, как это звучит. Но это еще не все. Мне несколько раз приходилось отчитывать санитара-садиста обезьяноподобного вида по фамилии Бэкере за излишнюю грубость. И я подозревал его, хотя у меня не было доказательств, в откровенной жестокости в обращении с некоторыми из наиболее беспокойных пациентов. Я наблюдал за ним уже некоторое время и давно бы уволил его, если бы только нашел замену. Вскоре после ухода Эпплис от Эйра — она, еще не зная, что ее шрамы исчезли, она вернулась в комнату. Она поймала Бэкерса втыкающим иглу в бедро Эйра. Позже он сказал, что подозревал Эйра в том, что тот притворяется, но ему нечего было делать в комнате, и никто не посылал его проверять, притворяется Эйр или нет. Эпплис начала было выговаривать мерзкому санитару, но не успела сказать больше двух слов. Бэкерс схватился за сердце и повалился на пол. Эпплис позвонила мне, а затем делала ему искусственное дыхание рот в рот, пока я не приехал. Я заставил его сердце работать с адреналином. Через полчаса он смог рассказать мне, что произошло… Теперь у Бэкерса нет проблем с сердцем, и ЭКГ, которую я ему сделал, показала, что его сердце в норме. Я…
