находились в добром здравии. Я про себя думал: «Что ж, для них-то это всего лишь очередной иннинг
[25]!» Даже отец как будто вернулся в благостное расположение духа и не переживал из-за смерти мистера Шеклфорда. Утренняя газета запоздала, и отец попросил Жозефину позвонить в отдел распространения и высказать пару ласковых халатным работникам. Это она сделала с превеликой расторопностью — и даже, можно сказать, со смаком. Сперва мне даже казалось, что ни к чему так повышать голос на несчастного клерка, а потом понял, что это по большей части делается ради отца, который сидел в другой комнате и, если бы она не повысила голос, ничего бы не услышал и не получил удовольствия. Когда после завтрака мы перешли в гостиную, я поймал себя на том, что восхищаюсь выдержкой старика. Он не брал трость. Стоял у камина чуть ли не навытяжку, облокотившись на полку. Как часто я видел его в этой позе! Я уселся в удобное кресло напротив. На его лице не было ни жалости к себе, ни сожалений. Казалось, он просто размышляет, чем заняться сегодня и, возможно, завтра. Его друг Льюис Шеклфорд умер. Планы отменились. Но все равно надо найти какое-то дело, пока не выпадет другой шанс для решительных действий. Вдруг передо мной стоял как будто не мой отец, а человек без родства со мной и без конкретного возраста. Человек, которому все еще хватало сил мириться с тем, что преподнесет судьба, и пользоваться любыми возможностями для своих талантов. Наконец он спросил:
— Надолго планируешь остаться с нами в этот раз, Филип?
— О, мне нужно возвращаться сегодня, отец, — сказал я. — Алекс уже едет, чтобы забрать меня в аэропорт.
— Ну конечно! — сказал он. И, закинув голову, издал быстрый смешок — буквально не более чем «ха-ха». — Алекс — странный малый, — продолжил он, забыв эту тему, а я вспомнил, как он вчера говорил о том, что Алекс с ним не поздоровался и не попрощался.
— У Алекса бывают перепады настроений, как у всех нас, — предложил я объяснение, хоть оно не было обязательным или верным. Алекса просто слишком расстроили последние события, чтобы помнить о формальностях.
Через некоторое время отец ответил:
— Полагаю, это он всегда вызывает тебя домой, когда я готов сбежать.
— Ну… да. — Я чувствовал, что не стоит загонять клин между отцом и сестрами еще глубже. И потому промолчал об их письмах и звонках. — Может, тебе так не кажется, — сказал я, — но я всегда приезжаю, чтобы тебе помочь.
— И того же хочет Алекс?
