— Отец, — произнесла она, положив руку ему на плечо, будто говорила с ребенком. — Звонили из Нэшвилла. — После этого она больше ничего не прибавляла как будто долгое время — только глядя в лицо отца. Наконец сказала: — Плохие новости о бедном мистере Шеклфорде.
Она подождала, пока он осмыслит сказанное. Потом медленно обвела взглядом наши лица, чтобы убедиться, поняли ли мы. Тем временем отец снял очки в роговой оправе, как всегда делал в очень серьезных случаях.
— Вчера ночью он умер во сне, — сказала Бетси. — Вероятно, сердечный приступ. Так или иначе, хорошо, что это случилось во сне.
— Не верю! — воинственно объявил отец. Он вернул очки на нос и посмотрел сперва на Жозефину, а потом на меня, словно хотел узнать, верим ли мы или тоже участвуем в розыгрыше.
— Ты же знаешь, о таком бы я лгать не стала, — ответила Бетси. Она поднялась, но руку с его плеча не убрала.
— Пожалуй, нет, — сказал он шепотом.
— Может, тебе лучше вернуться и ненадолго прилечь? — сказала Бетси. Метнув взгляд в окно на Хораса, она добавила: — Я попрошу Хораса помочь. — Она вышла через боковую дверь, и я видел, как она говорит с Хорасом, который тут же направился в дом через черный ход. Тем временем мы с Жозефиной подошли к отцу. Джо встала на колени и положила ладонь ему на руку, покоившуюся на подлокотнике.
— Мне жаль, дорогой мой, — сказала она. — Знаю, кажется ироничным, что это случилось именно теперь.
Он глубоко вздохнул, но не выдал других эмоций. Она не убирала руку. Наконец он положил поверх вторую руку. И тогда она тоже накрыла ее. Они смотрели друг на друга с сухими глазами и без выражения на лице. Сложив руки, как бейсболисты, решавшие, кто первым выйдет на удар. Я так и ждал, что отец достанет нижнюю руку и положит сверху, но, конечно, он этого не сделал. Суть в том, что никто из нас не плакал — вернее, кажется, никто, кроме Алекса. Именно он тогда встал, подошел к окну и, не оглядываясь на меня, сказал:
— Я бы хотел еще с тобой увидеться, Филип. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Он открыл стеклянную дверь, ведущую в порт-кошер, и вышел, ни с кем не прощаясь. Наконец отец произнес самым твердым голосом, что только можно вообразить:
— Что это нашло на Алекса? Он со мной не поздоровался и не попрощался.
Когда Хорас уложил отца в постель, первым делом я задумался, успею ли на самолет в Нью-Йорк этим вечером. Но, разумеется, передумал. Мне постелили в кабинете отца, и я позвонил Алексу, чтобы сказать, во сколько буду готов к отъезду завтра утром. Мы с Бетси и Жозефиной накрыли простой ужин в комнате для завтрака, а отцу подали еду в постель. Но на следующее утро мы уже завтракали вместе, и, хотя ни Бетси, ни Джо сказать было нечего, они
