— Такие сны не бывают пусты.
— Тогда продолжай держать свою удачу за хвост, да по сраке ее нахлестывать. Авось и вынесет куда. Главное хватку не ослаблять.
— И то верно, — задумчиво кивнул Василий по прозвищу Ермак.
Да и не только он. Все задумались от слов Андрея. И казаки, и прочие.
— Что же до награды, то я мню, можно немало позабавиться. Что этому жирному борову глупостей не болтать впредь.
— Это как же?
— Написать письмо султану. Так-то человека жалко, что повезет его. Сей мерзавец пришибет гонца. Посему нужно письмо сие на плетне прибить. Чтобы все прочесть могли и разболтать, а прежде того — на рынках торговцы в разнос потешались.
— Ха! Доброе дело! — оживился Иван.
— Доброе, — кивнул Андрей. — Только где же такой плетень найти? Чтобы повесить в одном месте, а растрезвонили на многие дни пути?
— На острове Байда, что на Днепре, есть крепостица малая. Ее князь Дмитрий Иванович из Вишневецких[5] поставил. Вокруг нее казачки вьются и кошт держат. Да и после молодецких проказ своих отходят туда. Ибо укрытие верное. Можно грамотку там на плетне прибить. Сказывают, что Дмитрий Иванович к турку имеет страсть особую, на дух его не перенося. И знакомства многие имеет у османов, так и среди прочих. Так что будь уверен — вся округа о том прознает, и до валахов дойдет, и далее. Можа и до самого Сулеймашки.
— Тогда не будем медлить, — расплылся в улыбке Джокера Андрей.
Спешно ему притащили доску восковую.
Написал.
Зачитал.
Поржали.
Обсудили.
Поправили.
Переписали на бумагу.
А после обеда Иван да Мелентий со Саввой отправились на Днепр с письмом. Ну и приглашением для казаков. Андрей хотел навербовать еще пару десятков себе легкой, легковооруженной конницы для организации нормального охранения.
Само же письмо было в целом в стилистике открытых XVII века, которыми не брезговал даже сами султаны. То есть, он, по сути, открыл новый жанр. Только в отличие от устоявшегося формата XVII века, письмо получилось вежливым. Обычно в него намного больше мата и оскорблений помещали:
Я — Андрей сын Прохора, верный воин и слуга Царя Московского и Всея Руси Иоанна свет Васильевича, объявляю тебя Сулейман лжецом и мерзавцем! И вызываю на честный поединок перед лицом Всевышнего. Ибо ты, трусливая тварь, имел наглость называть себя рыцарем. А потому приходи и дерись. Один на один. Как и положено по обычаю предков.
Ежели же ты не явишься на честный бой до ближайшего Рождества Христа нашего Иисуса, измарав портки своей природной храбростью, то я объявляю награду за твою голову в одну полушку. Ибо более ты и не стоишь…
