Посему Андрей ни раз и ни два возносил благодарственные молитвы Всевышнему за то, что его забросило сюда — в бедный край, да еще после разорения. Так как окажись он на Московской службе, так бы легко дела не пошли. Там у людей имелись обжитые поместья. А здесь основная масса выступала голью перекатной. И была готова идти на уступки. Большие уступки.
Впрочем, сильно молодой сотник не раскатывал губу. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что, как только эти помещики обрету финансовое благополучие, так сразу бросятся наводить порядок в свои поместья. И, разумеется, забьют на службу в той степени, в которой это возможно. Поэтому он ловил момент, пока он был…
[1] Обычно грели до 100–150 градусов по Цельсию.
[2] К этому времени у Ильи уже был небольшой комплекс для механизации производства типовой стрельчатой ламеллярной пластины. Колхоз, конечно, из примитивных рычажных прессов. Но все это работало, облегчая калибровку пластины (30х100 мм) по толщине металла, пробивку профиля со стопорным ребром, обрубку и прорубку отверстий.
[3] Наджак — польский клевец, бытовавший в XV–XVIIвеках. Именовался также обухом или чеканом.
[4] По твердой, ровной поверхности — до трех своих весов.
1555 год, 3 марта, Константинополь
Волнения в Москве не остались без внимания Константинополя. Причем, не только со стороны непосредственного руководства в лице Патриарха, но и султана. Ведь Патриарх в Османской Империи являлся чиновником султана, как, впрочем, и в Византийской Империи. И вот эти руководители серьезно обеспокоились происходящими на Руси проблемами. Но каждый — со своей стороны.
Если Патриарх немало был раздосадован явным успехом партии Сильвестра, то султан пришел в ярость от новостей, будто бы Андрей — посланник Всевышнего для защиты людей от ислама.
О! Сулеймана I Великолепного это задело до глубины души. И не столько из-за слов про защиту от ислама. Нет. Мало ли что кафиры там болтают. Причина такой болезненной реакции упиралась в рассказы, пришедшие из Крыма о зверствах сахира и кубулгана[1].
Сначала его ушей достигли новости о кубулгане, что ночью обращался в огромного белого волка и резал правоверных воинов, словно беззащитных овец. Потом, на следующий год, Сулейман узнал историю битвы у курганов. Само собой, приукрашенную. И там тот же самый кубулган высутпил еще и сахиром, который поднял мертвых из могил, бросив их в атаку. А потом устроил жуткую языческую гекатомбу, принеся в жертву пленных и раненых, не пощадив никого.
