Да, бедный толстый мальчик! Он трепетал и запинался, разговаривая с отцом; он был застенчив с девочками. Может быть, потому, что отец беспробудно пьянствовал, Робер до двадцати лет не выпил ни глотка алкоголя и первую сигарету, чтобы не отличаться от других, выкурил лишь в университете, где провел два года.
Жанна спрашивала себя, как он встретился с Луизой и, главное, как это он влюбился в нее, как он сумел ей об этом сказать. Жанна в то время уже уехала из дома и почти не общалась со своей семьей; она знала лишь, что они поженились, потом – что у них родился первый ребенок, Жюльен, тот самый, который нашел свою смерть в автокатастрофе.
Вокруг нее в огромном доме было пусто и тихо. Где-то за закрытой дверью Луиза, вероятно, спала тяжелым сном.
Жанне пришлось подняться, потому что малыш заворочался в своей кроватке.
– Привет, голубчик! Уверена, что ты хоть немножко постараешься быть миленьким с твоей старой теткой Жанной!
Казалось, Боб все понимал. Он серьезно смотрел на Жанну, не выказывая никакою страха и не особенно удивляясь, видя ее у своего изголовья. Он позволил ей взять себя на руки, потом, пока Жанна меняла ему пеленки, осмотрелся вокруг и, словно успокоившись, снова посмотрел на нее – нахмурив брови, прежде чем улыбнуться.
– Дома все спокойно, видишь? Сейчас тетя Жанна даст тебе поесть и уложит в кровать.
Выйдя из этой комнаты и заходя в другие, где шторы не были опущены, Жанна видела тяжелое пепельно-серое небо, улицу, с царившими на ней обманчивыми сумерками; светлые одежды прохожих и белые дома приобрели меловой, мертвенно-бледный цвет.
В четыре часа на почерневших тучах, нависших, казалось, прямо над вокзалом, появились вспышки молний, но раскатов грома слышно не было и дождь тоже пока не шел; воздух оставался неподвижным, липким.
– Нужно, однако, чтобы тетя Жанна нашла время сбегать в гостиницу за своим чемоданом.
Она чуть было не пошла через мост с ребенком на руках, но неясное чувство помешало ей покинуть дом; не имея возможности переодеться, она осталась в прилипающей к телу одежде и причинявших ей боль туфлях, которые она скидывала, когда садилась.
В половине пятого раздался телефонный звонок. Жанна заколебалась, брать ли ей трубку, она не понимала, почему ее невестка сама не отвечает из своей комнаты. Звонок не утихал, из-за шума Боб начал ворочаться. Тогда она взяла его на руки, пошла в столовую и сняла трубку.
– Алло! Это ты, Алиса? Это Анри. Отец дома?
