В общем, резюмировал Зубатов, ЭМАС позволит не только отслеживать настроения в обществе, но и влиять на него. Поэтому он со своей стороны, как директор-распорядитель ПТА, не видит противопоказаний к запуску движения. Но считает нужным узнать по этому поводу мнение Департамента полиции.
— Очень хорошо, — кивнул Столыпин. — Мнение Департамента, Сергей Васильевич, в целом солидарно с вашим. Лопухин докладывал, ему удалось выйти на след секты и удостовериться, что она практически распалась. Самоубийства её членов не привели к желаемому результату, мы не только не отказались от машин, но и сделали их сильнее. Эти напрасные смерти деморализовали остальных, а рассредоточившись, они потеряли связь друг с другом. Ведь, кроме ЭМАСа, других удобных способов коммуницирования, считайте, что и не осталось. Лопухин полагает, что возможны еще отдельные редкие падения под поезда, но не более.
— А что стало с их предводителем?
— Рабочим Хрулёвым? Исчез. Информаторы Лопухина утверждают, что он якобы решил начать всё с начала. Но больше мы ничего не знаем. Не думаю, что он представляет угрозу.
— Да, пожалуй, что нет. Если только он начнет какую-то деятельность, мы обязательно будем об этом знать, — сказал Зубатов.
— А скажите, — спросил вдруг, немного замявшись, Столыпин, — многие мои коллеги и вышестоящие лица высказывают мнение, что раз всё так благополучно, можно, не опасаясь возникновения паники, исключить из поиска, а может быть, и вообще, бюллетени сектантов и прочих неблагонадежных лиц. Я высказывал им, что вы будете против, но всё же дал обещание обсудить это предложение с вами.
— Категорически против. Доступность в определенной пропорции подлинных бюллетеней самых разных взглядов гарантирует, что абоненты будут полностью доверять ЭМАСу. К тому же — мы с вами работаем для того, чтобы сделать общество лучше, а не для того, чтобы лишить людей провозглашенной высочайшим Манифестом 17 октября свободы слова и совести. Так, по крайней мере, мне представляется.
— Совершенно справедливо, Сергей Васильевич, — согласился Столыпин. — Так им и передам: гарантированные высочайшим манифестом свободы не могут быть попраны.
Выйдя из квартиры министра у Цепного моста, Зубатов, вместо того чтобы велеть шоферу свернуть на Большую Морскую, в контору ПТА, приказал ехать по Фонтанке в сторону взморья. Уже зажглись фонари, прикрепленные вместо фонарных столбов к опорам воздушной железной дороги, и паровозный дым черной ватой висел в воздухе, накрывая город собой, как одеялом. От этого воздух внизу, под ним, оставался теплым, грезящим недавно умершим летом.
