— Зачем он это делает?
— Он хочет власти над людьми.
— Нет, я про Егора. Зачем он собрал всех и каждому говорит разное, в чём его цель?
— А. Всё равно, ответ такой же. Он хочет власти. И, кстати, он как-то говорил, что всё началось после того, как его отверг ЭМАС. Любопытно, правда? Вообще, конечно, Егор ничем не лучше машин, и тот, кто уничтожит их, следом должен будет уничтожить и его.
— Надо сказать, с вашей стороны было весьма недальновидно сноситься через ЭМАС при подготовке теракта, — сказал Зубатов.
Риск был невелик. Конечно, она могла испугаться и закрыться, но Ольга, очевидно, умна, а умные люди никогда не избегают противостояния с себе подобными, пусть даже и на свою погибель. Она отошла от него на шаг, пристально посмотрела и усмехнулась.
— Много ли чести указывать барышне на ошибки её молодости, господин Зубатов?
— Отчего же Зубатов?
— Оттого, что в книге революционной мести была и ваша фотография. Не в числе первых, конечно, но могло так случиться, что я бы в вас стреляла и потом за это была бы повешена.
Зубатов, конечно, знал про такие книги. Небольшие тетрадки, напечатанные за границей на деньги смертельно больного Михаила Гоца, тратившего своё огромное наследство, доставшееся ему от отца, московского купца, на дело революции, они контрабандою ввозились в Россию в огромных количествах. И, не имея конкретного адресата, распространялись наравне с прочей нелегальной литературой. Так что любой кружок или даже отдельный гимназист мог найти на их тонких папиросных страницах фотографию доступной для себя жертвы, её имя, звание и суть преступления, за которое она приговаривалась к казни. Зубатов видел несколько таких тетрадок и со своим портретом, но типографское качество было таково, что этому портрету соответствовал любой мужчина среднего возраста без особых примет, поэтому уже забыл и думать их бояться.
— Вряд ли моя смерть стоит вашей, — сказал Зубатов.
— Именно, — Ольга улыбнулась. — А вы ведь тоже закончили свою жизнь?
— Не знаю.
— Подумайте сами. Полицейский чиновник, руководивший некогда всей тайной полицией империи, отправленный в отставку, теперь в довольно… скромном платье приведен студентом-сектантом в самую эту секту, знакомится там ночью с барышней-террористкой и отправляется гулять с ней по городу. Разве вы сами не видите, что жизнь ваша разделена на две части.
— Пожалуй. Хотя я мог бы прийти сюда по долгу службы.
— Нет, конечно. По долгу службы вы отправили бы какое-нибудь гороховое пальто. Не от трусости, конечно. Но у человека в вашей должности должно быть слишком много бумаг, докладов и аудиенций, чтобы осталось время на ночь, город и меня. Впрочем, не расстраивайтесь: я тоже закончила свою прежнюю жизнь. Я не умру теперь так дешево. Видите, как мы с вами похожи.
