Если судить по термометру, климат здесь достаточно прохладный, однако мне так совсем не кажется — я чувствую себя так, словно нахожусь в тропиках. Солнце, это потрясающее розовое солнце, пылает и ярко светит с небес, но почти не греет, а излучение в синей части видимого спектра до того слабо, что небо вокруг него кажется почти черным. Вот эта самая чернота — по крайней мере, на мой взгляд — и есть настоящие тропики. Словно потеющее африканское лицо или черно-зеленые полуденные тени джунглей. А местные растения, животные, насекомые, и даже этот нелепый, наскоро выстроенный город, лишь усиливают это ощущение. Я поневоле вспоминаю снежных лангуров — обезьян, живущих в ледяных долинах Гималаев, или тех мохнатых слонов и носорогов, что обитали во время оледенений на замерзающих окраинах Европы и Северной Америки. Однако, вопреки моим ощущениям, здесь в изобилии водятся пестрые птицы и растут широколистные растения с красными и желтыми цветами (как на Мартинике[37] или в Тумако[38]) — везде, где уровень почвы достаточно высок, чтобы местность не заполонили унылые засоленные камыши заливных лугов.
Люди объединяются, сотрудничают друг с другом. Наш город (проведя в одном из этих молодых, архаичных мегаполисов всего несколько дней, становишься старожилом, и меня записали в Коренные Жители еще прежде, чем я распаковал сумки и развесил вещи в раздвижном гардеробе в своей комнате) по большей части выстроен из бревен кипарисоподобных деревьев, которыми усеяна вся округа, а крыши покрыты листами гофрированного пластика — для полного счастья не хватает только боя туземных барабанов в отдалении. (И насколько упростилась бы моя работа, услышь я хотя бы несколько! Вообще-то некоторые самые ранние исследователи юга сообщали о случаях, когда аннезийцы барабанили по стволам полых деревьев. Поговаривают, будто аборигены не пользовались барабанными палочками, а били по стволам раскрытой ладонью, как в тамтамы. Предполагается, что, как и все первобытные народы, они общались с помощью барабанного боя, имитируя им звуки речи — за что их и прозвали «говорящими барабанами».)
Офицер быстро пролистал большим пальцем упругие страницы. Следующие страницы были, по большей части, похожего содержания, поэтому он отложил блокнот в сторону и потянулся за развалившейся стопкой бумаг, скрепленных в месте отправки («Порт-Мимизон», — прочитал он вверху обложки) ненадежным жестяным зажимом, который уже успел отвалиться. Листы были исписаны аккуратным почерком грамотного, образованного человека, страницы пронумерованы, но офицер не стал утруждать себя поисками первой.
