Пескоход заметил, что Старый Мудрец выглядит моложе, чем прежде. Странные они, эти духи. И еще обидчивые, вспомнил он.
— Прости, если я был неучтив, — сказал он как можно мягче. — Заговорщик и Охотник — имена твоих погибших друзей? Я друг Тени, а значит, они были и моими друзьями тоже, как и Кровавый Палец, и Съедобный Лист. Мы могли бы сделать кое-что и для них — посидеть в кругу, допоздна рассказывать истории из их жизни, — но здесь для этого не лучшее место. Здесь мне не по себе.
— Понимаю. Ты очень похож на человека, которого называл Кровавым Пальцем.
— Мать его матери и моей матери, должно быть, были сестрами или что-то вроде того.
— Ты разглядываешь моих товарищей, Детей Тени. Почему?
— Потому что никогда не думал, что у Детей Тени могут быть имена. Я всегда думал о них просто как о Детях Тени.
— Знаю, — ответил Старый Мудрец, снова воззрился в небеса, и Пескоходу вспомнилось, как он сказал, что может ходить среди звезд. Спустя долгое время (Пескоход лег обратно, перевернулся на живот и, положив голову на руки, ощутил слабый солоноватый запах своей плоти) Старый Мудрец произнес: — Их зовут Огнелис, Лебедь и Свистун.
— Прямо как людей.
— До пришествия людей с неба у нас не было имен, — мечтательно произнес Старый Мудрец. — Мы были длинными и жили в норах меж корней деревьев.
— Я думал, такими были мы, — удивился Пескоход.
— Прости, я запутался, — признался Старый Мудрец. — Нынче вокруг так много вас и так мало осталось нас.
— Ты слышишь наши песни?
— Я сплетен из ваших песен. Когда-то существовали люди, которые использовали свои руки — когда у них еще были руки — только для принятия пищи, но затем среди них появились другие, умевшие пересекать небеса от звезды к звезде. Первые могли слышать песни вторых и посылать их обратно — гораздо, гораздо, гораздо громче. Вторые внимали этим песням, проникались ими до костей и, похоже, стали меняться под влиянием первых. Некогда я был уверен, что смогу отличить одних от других, но теперь уже нет.
— А я больше не уверен, что понимаю, о чем речь, — ответил Пескоход.
— Как искра на безмолвном своде пустоты, — добавил Старый Мудрец, — сияющий образ опустился в море в облаках из пара... — но Пескоход больше не слушал. Он ушел и устроился между Сладкими Устами и Семью Девочками в Ожидании, касаясь руками каждой.
***
На следующее утро, еще до рассвета, в яму снова сбросили лиану. На этот раз болотникам не пришлось спускаться в Другое Око, чтобы выгнать холмогорцев наверх. Кто-то просто прикрикнул на них с края, и они поднялись, пусть и медленно, и нехотя. Наверху их встретил Восточный Ветер, и Пескоход, взобравшись с тремя оставшимися Детьми Тени, спросил его:
